Молли была прекрасной женщиной, и в лагере не нашлось бы мужчины, который не завидовал Неду. Это Удивительно, но это могло объяснить, почему Нед лежал на песке с расколотым черепом. Вот почему кто–то мог возненавидеть его настолько, что убил.
Не прилагая никаких усилий, Нед завоевал любовь Молли. Это могло свести с ума какого–то плохого парня, как гиену сводит с ума клетка. Даже небольшой мужчина мог расколоть Неду череп, но следы на песке были большими.
Сколько мужчин в лагере носит обувь двенадцатого размера? Это был самый трудный вопрос, и он повис в мерцающем воздухе между Гарри и мной словно беззвучный вызов. Мы практически видели изогнутый знак вопроса, висевший в ослепительном блеске марсианского солнца.
Я немного подумал, глядя на Гарри. Затем я глубоко вздохнул и сказал:
— Сначала нам лучше обсудить это с Биллом Ситоном. Если новость разойдется, эти следы очень быстро затопчут. А если страсти накалятся, может случиться все, что угодно.
Гарри кивнул. Билл был из тех ребят, на которых можно положиться в экстренной ситуации. Спокойный, уравновешенный, рациональный, с авторитетным видом, вызывавшим уважение. Временами он мог быть упрямым, но его чувство справедливости было крепким как кнут.
Мы с Гарри очень аккуратно обошли участок осыпавшегося песка и остановились у двери лачуги Вилла. Билл был холостяком, и мы знали, что внутри не будет женщины, которая воспротивится и скажет ему, что он сделает глупость, если станет действовать как судебный исполнитель. Или все–таки будет? Нам пришлось рискнуть.
Охрана порядка — неблагодарное дело как на Земле, так и на Марсе. Поэтому она привлекает худших — и лучших. Если ты упивающийся властью садист, то ты возьмешься за эту работу ради удовольствия, которое она принесет тебе. Но если ты действительно хочешь сохранять жестокость в рамках, чтобы довольно приличные ребята получили шанс построить будущее, ты возьмешься за эту работу без единой мысли о награде, лишь ради простого удовлетворения от помощи людям.
Билл Ситон был таким мужчиной, пусть ему и нравилось находиться в центре внимания и командовать остальными.
— Давай, Гарри, — сказал я. — По крайней мере, мы разбудим его и покончим с этим.
Мы зашли в лачугу. Билл спал на полу, поджав длинные ноги. Его рот был открыт, и он сильно храпел. Я не мог не подумать, как сильно он похож на гигантского кузнечика. Но это было только первое впечатление, вызванное нервным переутомлением.
Я наклонился и потряс Билла. Я схватил его руку и тряс его, пока его челюсть не захлопнулась, и он не вскочил, встревоженный. Ощущение нелепости мгновенно исчезло. Вернулось чувство собственного достоинства, окутавшее его как плащ.
— Ты говоришь, Нед? Бедный паренек! Помогите мне — если я найду крысу, которая это сделала, я зажарю ее на медленном огне!
Он поднялся, кое–как добрался до шкафчика с оборудованием и вытащил пробковую каску и пару шорт. Он быстро оделся, постоянно ругаясь, и вышел за дверь на яркий рассвет, как будто хотел обрушить оба кулака на первого же подозрительного парня, который появится у него на пути.
Мы не можем допустить, чтобы следы затоптали, — бормотал он. — Здесь полно тупых мерзавцев, которые ничего не знают о сохранении улик. Эти следы могут оказаться единственной зацепкой.
— Только мы трое будем этим заниматься, Билл, сказал я. — Когда ты решишь, что делать, мы разбудим остальных.
Билл кивнул.
— Держать все в секрете — очень плохо. Мы приме сем его сюда. Когда мы расскажем новости, и хочу, что бы тела не было видно,
Гарри, Билл и я совершили еще одну прогулку под солнцем. Я посмотрел на Гарри, и зеленоватый цвет его лица потряс меня. Он тяжело это переживает, подумал я. Если бы я не знал его так хорошо, то бы мог придти к неприятному выводу. Но я просто не мог представить, чтобы Гарри поссорился с Недом из–за Молли.
Как я мог такое подумать? Я поднял руку и посмотрел на нее. Она не тряслась. Нервы крепки, разум чист. Никого удовольствия в охране порядка — передаю эту ношу Биллу. Но предстояла отвратительная работа, и я смело встречал ее, по крайней мере, я так думал.
Когда–нибудь пытался поднять труп? Труп незнакомца поднять легче, чем труп человека, которого ты знал и любил. Мы с Гарри поднимали его вместе. Дли двоих вес мертвого тела не казался слишком большим сначала. Но вскоре труп стал ужасно тяжелым, наши руки тащили его как какое–то сырое бревно, извлеченное из темных вод канала.
Мы принесли тело в лачугу и опустили на пол. Голова откинулась назад, и глаза выпучились. Смерть всегда постыдна. Она лишает человека сдержанности и превращает достойного человека в посмешище, напоминая о жестокости судьбы и тщетности противостоянии ей.