Джим Кенни стоял один в стороне, примерно в сорока футах от скважины, и пялился прямо на нас. Его рубашка была расстегнута у ворота, открывая часть волосатой груди, большие руки глубоко засунуты за пояс. Он был шести футов ростом, очень мощный, и с большими ногами.
Я легонько толкнул руку Билла.
— Что думаешь? — спросил я.
Кенни казался самым вероятным подозреваемым. Молли привлекла его внимание с самого начала, и он, не теряя времени, преследовал ее. Парень вроде Кенни счел бы поражение от мужчины из собственного племени ужасным унижением. Но просто представь, что поражение Кенни нанес паренек наподобие Неда. Это бы разъярило его и закрыло его глаза красной пеленой ненависти.
Билл медленно ответил на мой вопрос, не отводя глаз от подстриженной головы Кенни.
— Думаю, нам надо взглянуть на его обувь, — сказал он.
Мы медленно пошли, стараясь не тревожить остальных, притворяясь, что отправились на прогулку перед завтраком.
В этот момент Молли вышла из своей лачуги. Мгновение она стояла, моргая от яркого света рассвета, ее распущенные волосы падали мягкой темной массой на плечи, с ее глаз еще не спала пелена сна. На ней были тапочки цвета ржавчины и подчеркивающий ее фигуру желтый халат, затянутый поясом на талии.
Молли была не то чтобы красивой. Но в ней было что–то волнующее, и легко понять, что такой парень, как Кенни, просто не смог перед ней устоять.
Билл бросил взгляд на Кенни, пожал плечами и посмотрел прямо на Молли. Он повернулся ко мне, он почти прошептал:
— Ей надо сказать, Том. Ты сделаешь это. Ты ей очень нравишься.
Я сам об этом думал — насколько я ей нравлюсь. Трудно определить наверняка…
Билл заметил мое замешательство и нахмурился.
— Ты можешь проверить, не скрывает ли она чего. Ее реакция может дать нам подсказку.
Молли выглядела пораженной, когда увидела, что я подхожу к ней без маски, которую обычно носил, когда плясал вокруг нее, смеялся, гладил ее волосы, и говорил, что она самое прелестное создание, которое можно себе представить, и что она станет для кого–то — не для меня — хорошей женой.
Поэтому было так трудно ей все рассказать. Самое трудное случилось в конце — когда она посмотрела на меня без слез и обняла меня, как будто я стал для нее последней опорой на Земле.
На миг я почти забыл, что мы не на Земле. На Земле я мог бы утешить ее абсолютно нормальным способом. Но на Марсе, когда женщина падает в твои объятья, твои эмоции могут исчезнуть за считанные секунды.
— Осторожно, — прошептал я, — Мы просто друзья, помнишь?
— Я бы хотела забыть, Том, — ответила она.
— Ты в шоке, — шептал я, — Ты по–настоящему любила того паренька — больше, чем ты думаешь. Довольно естественно, что ты испытываешь ко мне определенные чувства. Я случайно здесь оказался — и ты поцеловала меня.
— Нет, Том. Все совсем не так…
Я мог бы позволить себе зайти немного дальше, если бы Кенни нас не видел. Сначала он стоял очень спокойно, наблюдая за Молли. Потом его глаза сузились, и он медленно пошел к нам, его руки все еще лежали на ремне.
Я быстро взглянул на Молли и увидел, что черты ее лица ожесточились. В ее глазах появилось темное подозрение. Билл тоже смотрел на Кенни, ожидая, когда тот что–то предпримет. Он шагал в одном ритме с Кенни, Двигаясь в том же направлении с другой стороны — в то место, где, по его расчетам, они должны были как бы случайно встретиться, прямо напротив нас.
Билл напрягся, но ничего не предпринимал. Послышался его голос, ясный, резкий и настойчивый.
— Ты знаешь что–нибудь об этом, Кенни?
Казалось, напряжение на лице Кенни усилилось, но в его глазах не было паники, естественного блеска страха.
— С чего ты решил, будто я что–то знаю? — спросил он.
Билл ничего не ответил. Он просто пялился прямо на ботинки Кенни. Он немного отступил и продолжал смотреть, как будто что–то жизненно важное ускользнуло от него и скрылось под сырой кожей башмаков Кенни.
— Какого размера обувь ты носишь? — спросил он.
Кенни, должно быть, заподозрил, что вопрос был так же опасен, как провод, ведущий к детонатору бомбы, готовой взорваться от малейшего движения. Его взгляд стал проницательным и насмешливым.
— Так парень, который сделал это, оставил следы на песке? — спросил он. — И следы оставлены большой ногой?
— Да, — ответил Билл. — Ты сообразителен.
Затем Кенни засмеялся, насмешка в его взгляде усиливалась.
— Что ж, — сказал он. — Полагаю, нам надо взглянуть на те следы, и, если тебе станет легче, я сниму свои ботинки, и ты сможешь сравнить.