— Реальные Шалтаи–Болтаи совсем другое дело. Живые яйцеобразные, которые стали жертвами жестоких охотников, они обречены на гибель, их маленькие напуганные собратья не могут их спасти. Такова их судьба. Весь этот мир — просто странный жестокий тир! Думаю, охотники были самодовольными хулиганами. Не верю, что они тут всему причиной.
— Счастлив это слышать, — мрачно вздохнул Уэйн.
— Те, кто создал этот мир — наверное, невидимые кукловоды. Вот что поразило меня, когда я только прибыл сюда: автоматизм всего происходящего. Похоже на часовой механизм. Все непостижимо и необъяснимо. Но внимательный человек сможет разобраться…
Я знаю, что вы имеете в виду, — прошептала Руфи.
Все циклично. Дрозды поднялись как глиняные голуби, они летели стаями через определенные промежутки времени, а когда яйца падали, другие занимали их места на стене. Мы не очень далеко проникли в этот мир. Старая Матушка Хаббард, возможно, обитает где–то здесь вместе с голодной собакой, которая на самом деле не собака. Может, эта самая собака продолжает стеречь пустую нору у подножия скалы. Он яростно лает, но уходит без костей. Буфет пуст. Потом стрела пронзает собаку и собака мертва. Джек и Джил становятся мишенями для безголовых лучников, когда поднимаются на горку. Джек и Джилл живут в детских стихах. Они могут быть угловатыми, деревянными, но они ужасно уязвимы Ведро воды опрокидывается и вода, как ртуть, растекается по земле. Джек и Джилл выбрались, вырвали стрелы и пошли, шатаясь, назад на холм, чтобы набрать больше воды, их лица исказились от мучений. А может вместо Джека и Джилл погибла другая пара!
Тощее лицо Брайса стало смертельно бледным сейчас в холодном голубом свете.
— Эти адские часы заведены, и они идут и идут, — добавил он.
— Мальчик Орбан знал, на что похож этот мир, — подумав, сказал Уэйн.
— Он называл лучников «голубыми лучниками». Как он сюда добрался?
— Вспомните его странную историю! — ответил Брайс. — Вот в чем дело, дружище! Он…
Брайс застыл, внезапной насторожившись.
— Они идут сюда, — предупредил он. — Пригнитесь. Они приближаются, стреляя довольно аккуратно. Но выстрелы их прогоняют.
Пока он говорил, три голубых лучника появились в поле зрения между стеной и курганом. Они вышли из тени и на мгновение застыли неподвижно на равнине. Холодный пот выступил на спине Уэйна. Луки взметнулись над насыпью, на тугих блестящих металлических дугах выделялись наконечники стрел. Стрелки одновременно изготовились и выстрелили. В полной тишине все выстрелы прозвучали как один — словно удар хлыста.
Потом раздался глухой рев. От выстрела Брайса курган сотрясся, лучники исчезли из вида. Когда дым рассеялся, два лучника лежали ниц, но врагов стало впятеро больше. Брайс тихо бормотал проклятия, поглаживая забинтованную руку.
— Подстрелили, когда я высунулся наружу, — пробормотал он. — От усилия рана вскрылась. — И почему это оказалась моя правая рука?
— Эй, дайте–ка мне попробовать! — сказал Уэйн, протянув руку к оружию.
— Я и сам смогу управиться с этим! — протестующе хмыкнул Брайс. Но Уэйн уже целился в безголовые фигуры, его губы нервно сжались.
Дзинь!
Одна стрела рассекла воздух в мгновение, показавшееся вечностью. Затем дюжина и еще десяток стрел пролетели над испуганными людьми.
Уэйн вышел из себя и выстрелил не один раз, а четыре, его горло сжалось от гнева. Вспышка энергии озарила равнину. Сердце Уэйна билось все сильнее, он убеждал себя: «Этим птицам просто повезло. Интересно, они понимают, как им повезло, или их это не волнует!»
Руфи прошептала:
— Двадцать четыре дрозда, запеченные в пирог! Когда пирог разрезали, птицы начали петь! Вот ведь какое лакомое блюдо поставили перед королем! — Она резко повысила голос. — Кен, как ты полагаешь, кто был этим королем? Мы не видели его! Здесь ли король?
Символическая деталь, — отрезал Врайс. — Повторяю: Мир Матушки Гусыни — это просто мир, увиденный искаженным детским воображением. Автор Матушки Гусыни преобразовал то, что увидел в средневековой сказке. Мы никогда не увидим короля, потому что у нас с ним нет ничего общего.
Небо, казалось, потемнело, пока говорил Брайс. Уэйн опасливо озирался по сторонам, не в силах сдержать дрожь.
— О, нет! воскликнула Руфи.
Но высоко в небе все–таки что–то было — и оно медленно спускалось вниз к холму. Что–то шарообразное, похожее на сияющую корону, и трясущееся, как желе.
Оно опускалось все ближе и ближе, медленно сотрясаясь при каждом движении.
Оно светило очень ярко. Это существо не было королем, короны оно не носило. Это был плавучий сфероид, с прожилками, полупрозрачный, наполненным сложными движущимися деталями, которые издавали непрерывное жужжание.