Теперь нужно подумать, где им можно выжить.
Можно было бы попробовать бежать в другие империи, но там на них быстро наденут рабские ошейники, не дав и пары дней пожить свободными. Старые хозяева их разыщут, или захотят приобрести новые, - какая разница? Наста очень сильная и высокая, но разве она выстоит против нескольких мужчин сразу?
Остается только ее родной храм, но имеет ли она право привести туда чужачку? Рассказать кому-нибудь о храме Согдума – значило подвергнуть святилище опасности разграбления и поругания, это вбивают адептам с пеленок.
Нужно еще раз спросить себя: Наста – это свет или тьма? Конечно, Наста излучает свет! Решено, она приведет Насту в храм! И если светлым Богам угодно, то они с Настой и спасенной девочкой спасутся сами и помогут спастись другим.
Со стороны клеток с имперцами послышались глухие удары и стенания. Меррель поднялась и прокралась посмотреть, что там происходит.
Стенал и бился головой о клетку ее хозяин Эдгель, первым очнувшийся среди заключенных. Он не знал, где он и как тут очутился, но сразу понял, что его либо продадут в рабство, - либо уже продали. Или его – сожрут! Оу-о-оу!!! Оу-о-оуу!.. И вдруг он увидел свою Меррель. Она была в рабском ошейнике, но она свободно передвигалась и могла ему помочь! Конечно, она ему поможет! Ведь он столько хорошего для нее сделал!
- Меррель, скорее отопри мою клетку! Ведь я столько для тебя сделал! Я так любил всегда тебя, так всегда баловал! Помоги мне бежать, и будешь опять жить в достатке и благоденствии, как раньше!
- Как раньше! – откликнулась эхом Меррель.
- Да, как раньше! Согласись, ведь ты и правда жила очень хорошо. Никто тебя не трахал, кроме меня, никто тебя не бил, кроме меня! Вспомни, как славно ты жила!
- Я помню! – отозвалась Меррель. – Меня поймали в десять лет, и пять лет использовали как шлюшку, не имеющую права на отказ. Я помню, как меня заботливо лечили каждый раз, когда рвали все внутренности в клочья. Я помню, сколько раз меня грозились отдать в бордель или убить под пьяную руку! И я помню, что я, - образованная и умная женщина, - была игрушкой для озабоченного животного. Я хочу, чтобы и ты прочувствовал такую же любовь и заботу на своей шкуре!
Эдгель разразился грязными ругательствами и угрозами.
- Что же ты бранишься? Я просто пожелала тебе пожить так же славно, как жила я!
Меррель накрыло новой волной брани.
- И если я сейчас же не помогу тебе, ты порвешь мне зад! – с улыбкой закончила его гневную тираду Меррель.
Под куполом послышались тяжелые гулкие шаги. Меррель заметалась и забралась в пустую клетку, притворив за собой дверцу. Лиловый гигант окинул взглядом набитые имперцами клетки, вытащил единственную имперку в ошейнике, накрылся плащом и исчез.
Сирус висел на черном дереве уже несколько дней. Корни дерева опутали его ноги и подняли к кроне, а ветви кроны спеленали тело так туго, что кинжал выпал из руки и валялся прямо под ним, в центре черного выжженного круга на земле.
Твари Пустоши, сбежавшиеся к нему в первый день, так и не сделали попыток достать его тело. Они прибегали, сидели и лежали вокруг дерева, выли, вонюче гадили, с визгом дрались и убегали снова в Пустошь. Но ни одна тварь не зашла в черный выжженный круг.
- Наверняка, и дерево, и земля под ним страшно ядовитые, - мысли Сируса путались от обезвоживания и жары. – Это Волчица привязала его к ядовитому дереву под палящим солнцем и наслаждается его мучениями! Где она, сука?
Он поискал проклятую девку взглядом, и увидел, что сквозь его грудь пробились черные побеги. Значит, он умирает! Умирает, так и не прикончив эту тварь! Она все-таки победила его, Сируса! Вон она, валяется на земле совсем рядом, и смеется над ним!
Он взревел от лютой ненависти, смешанной с животным ужасом неминуемой смерти и попытался достать лежащую в пыли Волчицу, чтобы утащить ее на тот свет с собой. Дерево вздрогнуло и шагнуло из черного круга на лиловую землю.
Сирус потянулся двумя оставшимися еще гибкими ветвями к дремавшей в пыли твари, схватил ее, разорвал и жадно выпил из нее кровь. Ему стало полегче, но голод и жажда не отступили. И это была не Волчица! Он потянулся к другим тварям и разразился проклятиями, - все лакомые кусочки плоти тут же разбежались.
- Сбежали все от меня, да? Черный всех вас задери! Никто от меня не уйдет! Ни вы, ни Волчица! Никто-о-о! – Сирус, тяжело покачиваясь, с трудом зашагал корявыми корнями по лиловой пустыне, оставляя за собой быстро чернеющие следы. – Ни-кто-о-о!
Настя проснулась от вскрика. На сене мирно посапывала спасенная девочка. Меррель рядом не было. Где же она?