3
Мы дошли до города. Фум уже побывавший в городе, исполнял роль проводника, а я осуществляла общее руководство. Фуму совершенно не хотелось возиться с остальными членами группы, и хоть он этого не показывал, но в приватных со мной беседах, он явно давал понять, что двигаться вдвоем нам было бы и безопаснее и быстрее. “В городе нам все равно придется расстаться с ними, там нет места для совместного существования, там все враги друг другу, выживают лишь одиночки, либо те, кто действуют парами. Мы с тобой можем выжить вдвоем, с ними к нам придет смерть.”. Но я отказывалась оставлять Куцую и Пипа, хотя и не могла точно объяснить причину, по которой держалась за них. Наверное причина была в том, что за то время, что мы провели в полях, они стали привычной частью моей жизни, и разлука с ними, стала бы тем окончательным и поворотным моментом, который завершил бы мою привычную жизнь. Куцей переход давался довольно легко, чего не сказать о Пипе, который совсем потерял дух. Наступившая осень лишила его сил, напрочь перевернув его представление о мире, в котором лето было вечное, а Тварь была лишь страшным сном из прошлой жизни. И теперь, когда его гнали в дорогу голод и холод, прямиком в пасть Твари, он совершенно был деморализован. Я вспомнила первые слова Фума, которые он сказал по возвращению -” Тварь до сих пор жива, и по прежнему полна сил, голод ее совсем не затронул, хоть в городе осталось совсем мало наших. Многие ушли весной и еще не вернулись, кто-то все же попался Твари в пасть, кто-то умер от старости или по не осторожности”. Да, это известие стало для нас тяжелым испытанием, рухнула еще одна наша мечта, наряду с вечным летом. Но Фум принес и хорошую новость, но она была такой по большей части для меня. “Я встретил твою мать, она еще жива, и была рада узнать, что ты скоро вернешься.” . Известие, что моя мать жива, принесло мне радость и породило новую надежду, что все будет хорошо, что в городе мы вполне сможем выжить. Ведь смогла сделать это моя мать, сможем и мы. Обратная дорога получилась труднее, чем когда мы уходили из города. Весной не было таких зарослей из травы, много времени уходило на поиски обходного пути. С едой было проще, но и ее поиски уже занимали время. Пару раз нас заставал дождь, вынуждая нас прятаться, тогда мы сбивались в кучу, пытаясь сохранить тепло. В такие остановки, Фум рассказывал нам о городе. “ Там множество зданий, есть невероятно высокие и точно также невероятно длинные, и в то же время есть множество небольших. Одни стоят открытые, и туда можно свободно забраться, другие же закрытые со всех сторон, и совершенно невозможно попасть внутрь. Все они разной формы, и очень сложно найти одинаковые. В некоторых можно найти пищу, в других прекрасное место для убежища. Иногда по ночам, в некоторых зданиях горит свет, и в такие места лучше не попадать, ибо это излюбленные места обитания Твари. Да и в других местах не стоит расслабляться, ибо Тварь гуляет где захочет, и спастись можно только там, куда Тварь не пролезет, но таких мест много, потому как Тварь огромна.”. Как я и говорила, мы дошли до города, уже под самый вечер, когда солнце уже исчезало за горизонтом. Голодные и уставшие, со сбитыми ногами, облепленные грязью, мы смотрели на то, как угасали солнечные блики в окнах зданий, как тени от зданий превращаются в тьму, и эта тьма поглощает сами здания. В подступающей мгле, начали зажигаться огни, и я начала приглядываться, надеясь увидеть Тварь, чтобы наконец узнать, как выглядит тот ужас, который навечно впечатался в наши души. Но Твари не было видно, а нам нужно было спешить, перед городом совершенно не было укрытий, а оставаться в голом поле в ночь, совершенно не хотелось. Не спешно мы входили в город, осторожно осматриваясь по сторонам, и прижимаясь к стенам зданий. Под ногами была уже не привычная земля, а жесткое и твердое покрытие, напоминающее камень. Воздух наполняли совсем другие запахи, отличные от запахов полей, казалось, что грудь сжимается и трудно дышать. Фум обернулся ко мне, - “Нам стоит отправится к твоей матери, там мы сможем найти убежище на эту ночь.” Я согласно кивнула, и Фум повел нас по темным переулкам, которых я совсем не помнила. Как говорил Фум, он тоже их не вспомнил, когда пришел в город первый раз, и долго блуждал, на свой страх и риск, пока случайно не набрел на мою мать. Она и помогла ему освоится в городе, показывая места, где можно безопасно проскочить мимо Твари, и где Тварь не способна достать, при всем ее желании. Желание изучить город получше и задержало Фума с возвращением. Вскоре мы оказались перед небольшой площадью, Фум остановил нас, - “Нам нужно будет быстро перебежать, не останавливайтесь, пока не окажитесь в следующем переулке, это место хорошо просматривается, Тварь любит тут охотится.”. Фум побежал первым, показывая нам дорогу, за ним бежала Куцая, следом я, и последним был Пип. На небе уже вовсю светила луна, освещая нам путь, и я четко видела контуры зданий, фигуры бегущих впереди меня, позже я увидела некий предмет, показавшийся мне сначала камнем, Фум добежавший уже ближе, внезапно изменил траекторию, и попытался увести нас в сторону, но догнавшая его Куцая уже оказалась рядом, и внезапно площадь огласил ее крик, наполненный ужасом... Я догнала ее, и взглянула на то, что вызвало у Куцей истерику. На устеленной камнем земле лежало тело, с неестественно вывернутой шеей, и тут ко мне пришло осознание, что перед мной лежит тело моей матери. Охватившее меня оцепление оборвал крик ужаса, который поднялся из глубин моего рассудка. И теперь мы вдвоем с Куцей кричали от ужаса, не в силах остановить истерику. Сквозь охвативший мой рассудок сумрак, я видела, как Куцую уводил Пип, и совершенно не слышала, что говорил подбежавший ко мне Фум. Из памяти совершенно выпало, как я прошла то последнее расстояние, как оказалась в переулке, как забилась под стенку, дрожа от страха. Лишь чуть позже, когда сознание прояснилось, я смогла оглядеться. Фум сидел со мной рядом, прижавшись ко мне, а Куцая и Пип стояли посреди переулка, и Пип пытался увести Куцую подальше и успокоить, но та, впав в истерику, совершенно не хотела успокаиваться, и кричала все громче и громче. Впереди, со стороны площади внезапно что-то блеснуло, и я повернув голову увидела два огромных светящиеся глаза, которые внезапно рванули в нашу сторону, и я увидела жуткие лапы, с огромными когтями, которые обхватили Куцую, и потянули в сторону глаз, которые уже не просто светились из темноты, а располагались на жуткой морде, которая раскрылась, обнажив невероятно огромные клыки, которые тут же впились в Куцую. Тварь испустила жуткое рычание, а освободившиеся лапы метнулись в сторону Пипа, который только невероятным способом смог увернуться и бросился бежать, следом бежали и мы с Фумом, а вслед нам летели крики боли Куцей и рычание Твари. Ужас последних событий окончательно захватил мой разум, и я совсем не понимала, куда я бегу. Переулки, широкие улицы, освещенные здания и скрытые во тьме, промелькнули в моем сознании и исчезли, остался толь