— Фоукс! — искренне обрадовался Поттер.
В своем мире он тоже нашёл себе Феникса. Причем, судя по всему, выходило, что нашел птенца Фоукса. Поглаживая сразу же заворковавшего феникса, парень другой рукой подцеплял кончиками пальцев липкие лимонные дольки и отправлял себе в рот.
— Вы ему явно сильно понравились, — произнёс директор.
— Он мне сильнее, — усмехнулся Гарри. — У меня когда-то тоже был феникс. Спас меня от смертельного проклятья, но кто-то из пожирателей не поленился и добил моего Севи, когда он упал на пол птенцом.
Если остальные задумались насчет смертельного проклятья, пущенного пожирателями в Гарри, то Снейп больше был озабочен словом «Севи», боясь, что кто-то может провести аналогию его имени с именем Феникса этого парня.
— Фениксы очень мудрые создания, — несколько туманно произнёс Дамблдор, впрочем, Гарри понял, в какую сторону он клонит.
— Самое обидное, я даже не смог его похоронить, сам тогда еле ноги унёс, — казалось, что кроме Альбуса и Гарри в кабинете больше никого нет, больно уж в странной манере велся разговор.
— Терять друзей всегда больно, — поглаживая левой рукой свою бороду, произнёс дедушка, правую он по какой-то причине скрывал под столом.
— Терять ВСЕХ ещё больнее, — продолжая поглаживать Фоукса, ответил парень.
— Главное верить.
— Бывают времена, когда это слишком сложно.
— Любовь творит многое.
— В том числе и убивает.
Все профессора предпочитали держать языки за зубами, они совершенно не понимали возникшей ситуации.
— Ещё раз спасибо, — произнёс Гарри, выбираясь из кресла, в его руках уже была пустая вазочка.
Подойдя к директору, он поставил свою ношу на стол, но когда собирался вернуться на место, его взгляд упал на правую руку Дамблдора. Никто даже не успел заметить движения парня. Вот он просто стоит, а в следующую секунду правая рука Дамблдора уже зажата в его руке как в тисках. Рука директора была страшно изуродовано и совершенно черная. Остальные уже видели её ещё летом, поэтому не удивились, хотя что с ней случилось, они не знали. Вот только Гарри знал, очень хорошо знал. Отбросив её от себя как дохлую крысу, он тихо выматирился, а потом в кабинете отчетливо прозвучал его голос:
— Твою мать!
Продолжая изощряться в нецензурных выражениях на семи языках мира, парень устало плюхнулся в своё кресло и прикрыл глаза ладонью. Некоторое время он сидел молча, но потом заговорил… в этот момент едва ли не у каждого мелькнула мысль, что лучше бы парень и дальше молчал. Голос говорившего нес в себе столько безнадёжной тоски и печали, что немедленно хотелось пойти повеситься или хотя бы просто разреветься:
— Я думал, слава тебе господи, рядом будет всезнающий дедушка Дамби. Всё станет намного лучше, понятнее, легче. Всегда будет рядом мудрый человек… А ОН НЕ НАШЁЛ НИЧЕГО ЛУЧШЕ КАК СДОХНУТЬ!!! — в ярости вскочив он подлетел к столу директора и шарахнул по нему кулаком. Стоящая на нем вазочка подпрыгнула и, упав на пол, разбилась вдребезги. Парень же угрожающе завис над мрачным Дамблдором, в таком состоянии его ещё не видел никто.
— Твою мать, — тихо произнес парень. — Какого ты хрена полез к частям душ Воландеморта? Это ведь не больше и не меньше чем обычная подстава. Искусная игра, проведенная этим гадом. Выжил он совершенно по другой причине, гектограмма Сидлфенга. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Глаза Дамблдора сразу затуманились. Встав из-за стола, он несколько раз прошёлся из стороны в сторону и опять посмотрел на Гарри.
— Как? — произнёс он.
— Я не знаю, кажется, он нашёл обитель Мерлина. Подставные же части душ действительно есть. Нужно было принести жертву — и он её принес. Души семи пожирателей были заключены в различные сосуды, заодно они стали отвлекающим маневром от самого важного. Я тоже поначалу попался на эту удочку, как дурак искал эти долбанные части душ, пока не получил другую информацию. Два года потратил, чтобы найти ей подтверждение, но всё-таки нашёл. Воландеморт делал всё лично, никого в это не посвящая, именно поэтому никто ничего не знал.
Некоторое время Дамблдор ходил из стороны в сторону по своему кабинету. Потом вернулся и сел обратно за стол. Гарри же спокойно стоял и ждал, надо было, чтобы дедушка в должной мере усвоил полученную информацию. Наконец взгляд директора прояснился, и он пристально взглянул на парня:
— Сколько тебе лет?
— Сейчас? Семнадцать.
— Как понять сейчас?
— Сейчас — это значит сейчас, — некоторые вещи Поттер хотел оставить в тайне.
— Откуда ты?
— Оттуда, откуда пришёл.
Глаза Дамблдора вновь стали живыми, детскими.
— Как тебя зовут?
— Гарри.
— А полностью?
— А что бы вы хотели услышать? — вопросом на вопрос ответил парень, он опять стал совершенно спокоен.
— Правду.
— Правда есть вещь непостоянная. Сейчас она одна, а в следующую секунду совсем другая. Пусть будет Кренсби, всё равно меня больше никто не знает.
— Гарри Кренсби? Семнадцать лет?
— Мне тоже нравится, — кивнул парень.
— А вообще цель твоего визита? — поинтересовался директор, роясь в одном из многочисленных ящиков стола.
— Надоело быть личностью без статуса. Хотел напроситься на экзамены и получить диплом.
— Думаю, с этим проблем не будет, — ответил директор качнув головой.
— Сколько вам осталось? — неожиданно спросил парень.
— Меньше года, — ответил Альбус, ставя новую вазочку с лимонными дольками на стол.
— Тогда надо сдохнуть во благо, — усевшись в своё место, сказал Гарри. — И у меня есть просьба.
— Да?
— Не могли бы мы поговорить наедине? Собрание Ордена Феникса, я думаю, можно перенести, тем более оно ведь в сильно урезанном составе. Да и обсуждать, я так полагаю, вы намерены произошедшее сегодня? Азкабан?
Дедушка, улыбнувшись, утвердительно кивнул, потом заговорил:
— Думаю, сегодня собрания не получится, — сказав это, Альбус пристально посмотрел на членов ордена.
Секунду профессора неподвижно сидели, но потом зашевелились, выбираясь из своих кресел и бросая косые взгляды на парня, и потянулись к выходу. Поймав яростный взгляд Тонкс, Гарри вежливо улыбнулся. Когда же за последним профессором закрылась дверь, Поттер, а отныне господин Кренсби, повернулся в сторону внимательно на него смотрящего директора. Разговор предстоял долгий.
Гарри сидел за гриффиндорским столом и рефлекторно ел стоящую перед ним кашу. Его мысли были слишком сильно загружены полученной информацией и старыми, давно забытыми ощущениями. С Дамблдором они проговорили на протяжении всей ночи, причем в психологическом плане парень явно был истощён. Фактически всю ночь говорил только директор, Гарри лишь задавал вопросы, изредка давая уклончивые пояснения, откуда у него та или иная информация. Особенно приходилось изворачиваться относительно слишком большого познания в делах Ордена Феникса, но парень справился. Под утро дедушка даже смирился и совсем перестал задавать вопросы. За ночь было получено слишком много информации. Единственный раз, когда они отвлеклись, это посреди ночи, парень отправил послание близнецам, чтобы они в ближайшие несколько дней не рассчитывали его увидеть. Директор дал ему два дня для того, чтобы показать свой уровень знаний, профессора будут проверять его прямо на уроках. Гарри был с этим не согласен. Единственные предмет, который он согласился посещать, — это защиту.
— Мисс Тонкс? — спросил Дамблдор, едва только Поттер выдвинул такое условие.
— Да, — незачем было отрицать очевидное.
Мелодичный смех вывел Гарри из раздумья. Посмотрев в сторону преподавательского стола, он увидел как Нимфадора смеялась, судя по всему, над шуткой какого-то муд… парня. Посмотрев на этого красавчика, Поттер с удивлением заметил, что ненависть, заключенная в его сознании, умудрилась с десятого уровня наполовину выбраться на девятый. Поспешно затолкав её обратно, он усилил стоящий там блок и опять взглянул на Тонкс. Ядовито-зеленые длинные волосы, красивое лицо и светло-фиолетовые глаза. Сидящая невдалеке Макгонагал изредка бросала на молодого преподавателя защиты осуждающие взгляды. Бывшая аврорша, несомненно, их замечала, но успешно делала вид, будто не чувствует. Впрочем, судя по всему, ей для этого не нужно было сильно стараться. Она столь увлеченно кокетничала с рядом сидящим красавцем, что, может быть, сейчас действительно их не замечала. Со стороны казалось, что Гарри просто сидит и разглядывает преподавателей, выглядел он при этом совершенно спокойным. Только вот внутри Поттер чувствовал ничем необоснованную нарастающую ярость. Ничего не зная о сидящем рядом с Нимфадорой человеке, он заведомо его возненавидел.