Мы полезли дальше, почти стелясь по самой земле. Мы видели и слышали. Тварей было много, очень много. Они рыли посреди леса нору, настолько огромную, что наполнись она водой, она стала бы озером. Зачем им такая нора? Для тех созданий, что неуклюже спускались туда на коротких толстых лапах? Или для уродца, гребущего камни, как кабан землю под дубом в поисках желудей?
А потом мы увидели их. Тела озёрного племени, их остатки, как и говорил дозорный. Их выпотрошили и разгрызли. Тела валялись на земле, облепленные мухами и жуками. Нам стало страшно. Племянника била дрожь. Я и сам из последних сил старался держать разум ясным.
Мы увидели достаточно, чтоб прийти к решению.
Мы бросились в обратный путь, лишь изредка переводя дыхание. Они обладают немеренной силой, они чужды нашему миру. Какая бездна исторгла сих чудовищ?
Наконец мы дома.
— Сын моего брата, ты достойный охотник, пусть и молод ещё, — заговорил я с Нахан'иук, — ты видел и слышал. Ты расскажешь об этом на совете племени, перед моим словом. Вождь может быть чересчур осторожным, а ты юн и на твои слова не давит груз ответственности за всех.
— Разве они поверят мне?
— Поверят. Такому нельзя не поверить, потому как такое нельзя придумать самому.
Он лизнул мою морду, ища поддержки. Я в ответ лишь моргнул, но он понял.
— Я не подведу, дядя. Я не подведу мой вождь. Я расскажу все как есть ибо это хуже, чем сказка.
Он ушёл, а снова встал на краю обрыва и поглядел в закат. Если хорошо присмотреться, то видно, как над горизонтом плыла чёрная, ревущая жаром точка — это они вынюхивают и высматривают. Твари, которым подвластно неживое. Твари алчные и беспощадные, которых сюда привела чёрная кровь земли и слезы камней. Твари, незнающие меры в охоте и убивающие ради забавы наш народ, не щадя даже малых волчат. Имя тем тварям — люди. Всегда люди.