— Что?! Ты, часом, не рехнулся? Не хочу я, чтобы эти твари появлялись в нашем фильме! — воскликнула я. — Я вообще нигде не желаю их видеть!
— Но они были реально страшные, — возразил Тайлер. — И потом, наше кино вообще ни о чем. Мы только и делаем, что снимаем всякие-разные крутые вещи и надеемся когда-нибудь склеить все в фильм.
— Мы с Брэдом дадим нашему фильму сюжет, — продолжал он. — Если придумать историю, мы с Брэдом просто доснимем нужные сцены и склеим их, наконец, воедино.
Мы с Брэдом, значит? — подумала я. И чей же тогда это будет фильм? И с какой стати Тайлер, мой брат-близнец и мой лучший друг, вот так меня бросает?
Мне это не нравилось. Крайне не нравилось.
— Брэд считает, что мы должны послать к черту всю эту дребедень про призраков и заменить их на пришельцев, — сказал Тайлер, помахивая ложкой.
— Но… — А как же наши замечательные съемки на кладбище Нового Орлеана? Неужели все пойдет насмарку?
— Но, Тайлер…
— Мы можем начать фильм сценой со всеми этими куклами, только их надо хорошенько почистить, — продолжал Тайлер.
Я бросила взгляд на Брэда, улыбавшегося Тайлеру. Это была всецело его идея. Я нисколько не сомневалась. И почему-то от этого мне сделалось очень неуютно. Я хотела, чтобы Брэд исчез из нашей жизни — и как можно скорее.
— Вот что, Брэд, — прервала я брата, — раз звездолет улетел, ты можешь идти домой, к своим родителям, верно?
— Моим… родителям? — Брэд так растерялся, словно никогда раньше не слышал, что у людей бывают родители.
— Конечно. Ты же вырос здесь, в Блэрингвилле, так? Ну-с, полагаю, нам следует позвонить твоим родителям. Честно говоря, я считаю, что позвонить им надо прямо сейчас.
— Ээээ… А какой сейчас год? — медленно спросил Брэд.
Я назвала.
— О, Боже. Я пробыл куклой два года, — сказал он. — Родители, должно быть, не чают увидеть меня живым! Нет, сейчас я им позвонить никак не могу.
Я выгнула бровь.
— Но… неужели тебе не хочется снова их увидеть?
Он моргнул.
— Я должен придумать, как сообщить им, что я жив, чтобы они при виде меня не померли от инфаркта. Мне просто нужно какое-то время.
Охо-хо. Это звучало, как полная бессмыслица. Я не могла представить, что не известила бы родителей о своем возвращении — особенно после двухлетнего отсутствия. Только если бы сошла с ума.
Минуточку… может, так оно и есть. Может, Брэд и впрямь чокнулся. Я хочу сказать, кто знает, как уменьшение до размеров куклы гигантскими ящерами сказывается на человеке?
— Я таааааак рад, что снова могу двигаться! — сказал Брэд. Он держал руку перед лицом и сгибал пальцы — то по одному, то все разом.
Я внимательно следила за ним, пока он говорил Тайлеру, как снять первоклассный ужастик. Я уловила странный блеск в его глазах, и от одного этого меня пробрала дрожь. Сомнений не было. У Брэда не все дома. Ему нельзя здесь оставаться.
И если я хочу от него избавиться, придется пустить в ход тяжелую артиллерию.
Я собиралась поговорить с мамой.
Глава одиннадцатая
Если я предложу маме спросить Брэда о его родителях, то точно выдворю его из дома. Уж она-то не даст ему спуску. Она заставит его позвонить родителям. Меня удивляло, как она не заставила его позвонить им еще прошлой ночью. Полагаю, вся эта кутерьма на какое-то время притупила ее материнские инстинкты.
Прежде чем привести план «Мама атакует!» в исполнение, я приняла душ. Когда я, наконец, спустилась на кухню, все уже расселись вокруг стола.
Я взяла коробку шоколадных хлопьев и налила полную миску молока.
— Итак, как я уже говорил, — сказал Тайлер, — с дядей Брэда в Мексике произошел несчастный случай. Его семье пришлось покинуть город и поехать туда. Они не имели возможности ждать, когда Брэд к ним присоединится. Так вот, можно он останется с нами?
Что?! Это была совершенно другая история, в корне отличавшаяся от той, что Брэд рассказывал раньше! И полная нелепица к тому же! Парень точно рехнулся, если думает, что мои родители на это купятся!
Кажется, Брэд только что сам избавил меня от необходимости приводить план «Мама атакует!» в действие. Я хихикнула себе под нос.
Я прожевала хлопья, ожидая, когда мама пойдет в атаку.
Брэд откинулся на стуле, поигрывая кулоном, висевшим на черном шнурке у него на шее. Я не замечала его раньше. Розовый самоцвет посверкивал в свете люстры.
Я взглянула на маму. Она разнесет его ложь в пух и прах за две секунды.
Но вместо этого она лишь сидела и смотрела на Брэда, приоткрыв рот.
Крошечные квадратики и ромбики света плясали на ее лице, поблескивали в глазах. Я повернулась к папе. Отблески света мерцали и на его лице.