- Дом выдержит, малыш, - успокоил я.
Билли неуверенно улыбнулся.
Около десяти налетел последний шквал. Ветер взревел так
же громко, как в первый раз, а молции, казалось, засверкали прямо вокруг нас. Снова падали деревья. Недалеко от воды что-то рухнуло с треском, и Стефф невольно вскрикнула, но Билли все ещё безмятежно спал у неё на коленях.
- Дэвид, что это было?
- Я думаю, лодочный сарай.
- О, боже...
- Стеффи, пойдем вниз. - Я взял Билли на руки. Стефф смотрела на меня испуганными глазами.
- Дэвид, все будет хорошо?
- Да.
- Правда?
- Правда.
Мы отправились вниз. И через десять минут, когда шквал достиг максимальной силы, сверху донесся грохот и звон разбитого стекла: разлетелось панорамное окно. Так что привидевшаяся мне сцена, может быть, и не была столь нелепой. Стефф, которая к тому времени задремала, вскрикнула и проснулась.
Билли заворочался в постели.
- В комнату попадет дождь, - сказала она. - Мебель испортит...
- Попадет - значит, попадет. Мебель застрахована.
- Мне от этого не легче, - произнесла она расстроенно. - Шкаф твоей матери... Наш новый диван... Цветной телевизор...
- Ш-ш-ш, - сказал я. - Спи.
- Не могу, - ответила она, но минут через пять уснула.
Я не ложился ещё с полчаса, оставив для компании горящую свечу, и слушал, как бродит, бормоча, на улице гром. Нетрудно было представить, как завтра утром множество людей, живущих вокруг озера, начнут вызывать своих страховых агентов, как зажужжат бензопилы владельцев домов, чьи крыши и окна порушило падающими деревьями, как на дорогах появятся оранжевые машины энергокомпании.
Буря стихала, и, кажется, нового шквала не предвиделось.
Оставив Стефф и Билли, я поднялся наверх посмотреть, что стало с комнатой. Раздвижная дверь выдержала, но там, где было панорамное окно, зияла рваная дыра, из которой торчали ветки березы - верхушка старого дерева, стоящего с незапамятных времен во дворе у входа в погреб. И я понял смысл реплики Стефф, когда она говорила, что ей не будет легче от того, что у нас все застраховано. Я любил это дерево. Много суровых зим мы пережили с ним - единственной березой на нашем берегу, которую я никогда даже и не думал спиливать.
В лежащих на ковре больших кусках стекла многократно отражалось пламя свечи, и я подумал, что нужно будет обязательно предупредить Стефф и Билли, ведь оба они любили шлепать по утрам босиком.
Я пошел вниз, В ту ночь мы все трое спали на кровати для гостей: мы со Стефф по краям, Билли между нами,
ГЛАВА 2
УТРО БЫЛО ясное и чистое, как звук колокола. Дул легкий ветерок, от которого по дороге весело бегали чередующиеся пятна солнечного света и теней от деревьев.
- О-о-о! - вырвалось у Билли.
Он стоял у забора, отделявшего нас от участка Нортона, и смотрел вдоль подъездной аллеи, ведущей к нашему дому.
Аллея эта, длиной около четверти мили, выходит на грунтовую дорогу, которая через три четверти мили, в свою очередь, выходит на двухрядное шоссе, называющееся Канзас-роуд. Оттуда уже вы можете ехать куда угодно или по крайней мере до Бриджтона. Я взглянул в ту же сторону, куда смотрел Билли, и у меня похолодело на сердце.
- Ближе не подходи, малыш. Даже здесь уже опасно.
Билли спорить не стал.
Недалеко от того места, где стоял Билли, из травы доносилось шипение, и на первый взгляд могло показаться, что там извивается клубок змей: ведущие к нашему дому провода оборвались и лежали теперь беспорядочными витками всего в двадцати футах от нас на участке высаженной травы. Изредка они лениво переворачивались и плевались искрами. Если бы пронесшийся ливень не промочил деревья и траву столь основательно, дом мог бы загореться. А так на траве образовалось лишь почерневшая проплешина, где спустились провода.
- Лектричество может убить человека, пап?
- Да. Может.
- А что мы будем с ним делать?
- Ничего. Подождем машину энергокомпании.
- А когда они приедут?
- Не знаю. - У пятилетних детей вопросов бывает хоть отбавляй. Думаю, сегодня утром у них полно забот. Хочешь пройтись со мной до конца аллеи?
Он двинулся за мной, потом остановился, с подозрением глядя на провода. Один из них вдруг выгнулся и лениво перевернулся, словно приманивая ксебе.
- Пап, а лектричество может пройти через землю?
Справедливый вопрос.
- Да, но не беспокойся. Электричеству нужна земля, а не
ты. Все будет в порядке, если ты не станешь подходить близко к проводам.
- Земля нужна... - пробормотал он, подбежав ко мне, и мы, взявшись за руки, пошли вдоль аллеи.
Все оказалось несколько хуже, чем я ожидал. В четырех местах на дорогу упали деревья: одно маленькое, два средних и ещё одно совсем старое, толщиной, наверное, футов в пять, облепленное мхом, словно гнилым корсетом.
Повсюду валялись ветки с оборванными листьями, и мы с Билли дошли до самой грунтовой дороги, отбрасывая в сторону те, что были не очень большие.
- Пап, можно я пойду к озеру?
Он устал бросать ветки, а когда ребенок устает что-то делать, единственный разумный способ занять его - это разрешить делать что-то другое. Мы вместе вернулись к дому, ет оттуда Билли побежал направо, обогнув дом и упавшие провода по широкой дуге, а я пошел налево к гаражу. Как я и предвидел, вдоль всего берега озера уже запели свою заунывную песню бензопилы соседей. Я залил бачок пилы бензином, сиял рубашку и двинулся было к аллее, но тут, озабоченно глядя на повалившиеся деревья, вышла из дома Стефф, - Как дела?
- Справлюсь. Как дома?
- Я убрал стекла, но, Дэвид, ты должен сделать что-нибудь с березой. Дерево в гостиной будет нам мешать.
- Пожалуй, ты права, - преувеличенно серьезно сказал я.
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Я поставил пилу на бетонированную площадку у крыльца и поцеловал Стефф.
- Не надо, - прошептала она. - Билли...
В тот же момент он выскочил из-за угла дома.
- Папа! Папа! Иди посмотри...
Стеффи заметила оборванные провода и закричала, чтоб он был осторожнее. Билли, бежавший достаточно далеко от них, остановился, - Все в порядке, мама, - произнес он тоном, каким люди обычно успокаивают очень старых и глупых, и двинулся к нам, демонстрируя, что с ним действительно все в порядке.
- Не волнуйся, - сказал я Стефф. - Он предупрежден.
- Да, но людей постоянно убивает током, - возразила она. - По телевизору все время предупреждают про оборванные провода... Билли, немедленно иди домой!
- Да ладно тебе, мама... Я хочу показать папе лодочный сарай. - Глаза его просто лезли из орфит от возбуждения.
- Иди домой! Эти провода опасны и...
- Папа сказал, что им нужна земля, а не я...
- Билли, не спорь со мной!
- Я сейчас приду посмотрю, малыш. Ты пока беги... - Я почувствовал, как напряглась Стефф, - ...с другой стороны дома.
- Ага. Ладно.
Он пронесся мимо нас. Рубашка вылезла у него из брюк.
Он скрылся за углом, и вскоре оттуда донеслось ещё одно "О-о-о!", свидетельствующее о том, что он обнаружил новые следы разрушения.
- Билли знает про провода, - сказал я Стефф, положив руки ей на плечи. - Он их боится, и это хорошо, потому что так он будет в безопасности.
По щеке её скатилась слеза.
- Я тоже боюсь, Дэвид.
- Ну что ты. Все уже кончилось.
- Ты уверен? Зима была плохая... И поздняя весна... В городе её называют "черной весной", говорят, такого в здешних местах не было с 1888 года...
"Говорят", - это наверняка имеется в виду миссис Кармоди, владелица "Бриджтонского антиквариата", магазинчика со всяким хламом, в который Стефф иногда заглядывала. Билли всегда с радостью ходил с ней. Там, в глубине магазинчика, в одной из пыльных комнат "жили" чучела сов с окаймленными золотым блеском глазами, навсегда расправившие крылья и ухватившиеся лапами за полированные сучья, трио енотов, стоящих у "ручья", сделанного из длинного куска покрывшегося пылью зеркала, и даже изъеденное молью чучело застывшего в леденящем душу вечном молчаливом рыке волка, из пасти которого вместо слюны падали опилки. Миссис Кармоди уверяла, что волка ещё в 1901 году застрелил её отец, когда зверь пришел напиться у ручья Стивен-Брук.