— Не совсем коллегами, Петр Андреевич. Коллеги они, скорее, генералу Кожемякину.
— А, — протянул Кремер, — значит, вояки…
— И прочий кой-какой народ, — дополнил Бардин. — В общем, вся эта информация — на пока — для внутреннего, сугубо личного пользования. Без обнародования. Даже в узком кругу.
— На пока? — Алина прищурилась.
— Пока не разрулим проблему окончательно. — Подполковник на секунду задумался и добавил: — Да и там видно еще будет. Деликатная ситуация получается.
— Да разве нам привыкать? — притворно изумился Кремер. — Алина Витальевна, сигареткой позволите угоститься?
Фээсбэшник опередил Алину, вынув из кармана пиджака пачку «Мальборо».
— О! — Майор уважительно покивал. — Солидно. И ведь не урюпинского, небось, разлива.
— Не могу знать, — пожал плечами Бардин. — Затариваюсь в отечественном супермаркете.
— Ну да, ну да, — снова покивал Кремер. — Так вот я и говорю. Нам не привыкать.
— Знаете, майор, — тон фээсбеэшника не изменился ни на йоту, хотя чувствовалось, что ерничество Кремера начинает его раздражать, — все никак не могу понять, откуда у вас эта склонность к недоговоркам и парадоксам. Дзен-буддизмом баловались — или суфиев почитывали?
— Я в основном по ваххабитам специалист, — спокойно произнес Кремер. — А они ребята по большей части прямолинейные, без излишних тонкостей. Насчет же того, к чему не привыкать и кому не привыкать — тоже великой загадки нет. Вся планета и так уж перед дядей Семой исшаркалась да изделикатничалась. Америка налево и направо испражняется, а мы все наперебой и, главное, погромче угадать стараемся: «Шанелью» очередной дядин подарок благоухает или «Мажи нуар»?
— Петр Андреевич, — Бардин грустно улыбнулся. — Не думаете же вы, в самом деле, что у меня на этот счет мнение иное?
Кремер затянулся сигаретой и махнул рукой.
— Конечно, нет, Олег Владимирович. Не гневайтесь. Достал просто и сам дядя Сема, и наша сиротская доля — по первому свистку на все четыре точки опускаться, пятую задирая повыше. Прошу прощения, Алина Витальевна…
— Отчего же, Петр Андреевич, — парировала Наговицына. — Вполне образно, не без некоторой даже поэтичности.
— И переходя от поэзии к прозе, — подытожил Бардин. — Дядя Сема, как вы его именуете, майор, во всей этой истории очень не без вины. Без злого, как они клянутся, умысла, ну да кому ж от этого легче. И поскольку все-таки виноват, то вместо самодеятельной активности коллег Алины Витальевны, которые, похоже, тонну-другую требуемого репеллента насобирали, высылает нам дядя транспортный самолет, загруженный контейнерами с репеллентом под самую завязку. Бесплатно.
— Благодетели наши, — пробормотал Кремер, раздавливая окурок ногой.
— А как же, — согласился подполковник. — Кстати, в вашу записную книжку, майор. По части интеллектуальных качеств тех, кто на том берегу заправляет.
— Если дубина в могучей длани зажата, какие еще интеллектуальные качества неандертальцу надобны?
— О чем и речь, — подтвердил Бардин. — Эти гении хотели было всю операцию с репеллентом и самолетом обставить как шумную и праздничную гуманитарную акцию. Пока наш МИД — с данными на руках, которые наши ребята подготовили — не убедил гуманистов, что совсем не в их интересах какой бы то ни было шум вокруг их участия поднимать.
— И долго убеждали? — поинтересовался майор.
— Не очень. Там ведь есть игроки посерьезнее тех, что на телеэкранах светятся.
Все трое замолчали. Первым нарушил тишину Кремер.
— Отчего же на совещании об этом ничего сказано не было?
— На совещании об этом — во всех полагающихся деталях — говорится сейчас. Для гораздо более узкого круга. — Бардин посмотрел на часы. — Н-да, времени у нас всего ничего. Ну вот, просьбу свою я изложил. Принимается?
— Конечно, Олег Владимирович, — Наговицына кивнула.
— Спасибо что поделились, — Кремер пожал фээсбэшнику руку. — Собственной инструкции вопреки…
— Так мы же с вами в одной кастрюльке варимся, — улыбнулся Бардин. — В самой, можно сказать, гуще.
— Тогда уж… — Алина вопросительно взглянула на фээсбэшника. — Может быть, хотя бы два слова: что все-таки случилось в Эверглейдс?
Подполковник задумчиво посмотрел на обоих собеседников, достал сигарету, закурил и, только выдохнув первую порцию дыма, произнес:
— Разве что два слова. Основная проблема с разработкой ГМП вам, как биологу, уверен, известна?
— Конечно. Исключить опасность побочного влияния ГМП на организм. Будь то человек или животное. И самое главное — исключить опасность генетических изменений в этом организме.
— Коротко и ясно. Ну а теперь сформулируйте задачу с точностью до наоборот.
— Вот даже как? Понятно, — задумчиво протянула Наговицына. — И они, как я догадываюсь, решили эту задачу успешно?
— Успешнее, чем хотелось бы. При этом один известный нам вид трансформировался куда успешнее других. Ему бы, этому виду, месяц-другой — и в знаменитом Эверглейдс никаких других видов вообще не осталось бы. Остальные фрагменты не столь уж мудреной головоломки вам, Алина Витальевна, известны.
Он коротко кивнул и направился обратно к зданию мэрии, но, пройдя с десяток шагов, обернулся и внезапно рассмеялся.
— Одного жаль. Очень бы хотелось Феликсу Казимировичу историю эту поведать. Для полноты представления о столь почитаемой им цитадели демократии и гуманизма. Хотелось бы — но нельзя. Пока.
Бардин зашагал в сторону здания, на котором светилось уже более половины всех окон.
— «Пока» — в смысле «до встречи»? — хмыкнул Кремер. — Или в том смысле, что когда-то будет и можно?
— Я думаю, что все-таки «или», — откликнулась Алина.
Кремер несколько раз запускал натужно жужжавший стартер, пока, наконец, мотор не кашлянул и не завелся.
— Вот так двигатель и заливают, — грустно произнес он. — А ведь полгода как аккумулятор поставил.
Он искоса взглянул на Алину.
— Ну что, на Петроградскую — или на Блюхера?
— Вы и адрес мой домашний знаете. — Она произнесла это без всякого удивления, словно констатируя обыденный факт.
— И подъезд, и этаж, и почтовый индекс. Мент я или кто?
Алина задумалась.
— В лаборатории мне делать уж точно нечего. Во всяком случае, сегодня.
— На этот счет гарантия стопроцентная, — подтвердил майор.
Ламанча внезапно повернулась к Кремеру.
— Петр Андреевич… А на Малую Охту подбросить можете?
Он испытующе посмотрел на нее.
— Теоретически, конечно, могу. Практически — крепко задумался бы. Сдается мне, что Сергей после того, что вечером произошло, не очень уж жаждет такой дружеской встречи. На троих. Он, то есть, я и вы. — Кремер взглянул на часы. — Да и до эвакуации осталось-то всего ничего. Так что скоро и товарища Телешова выкурят, и строем — до самого метро. Вам в ту же шеренгу не терпится?
— Наоборот. Я хотела… Хотела его увезти.
— Чтобы с прочим рядовым народом не погнали?
— Да нет же! — Алина даже хлопнула ладонью по колену. — Просто после вчерашнего — я ведь его знаю, я его вижу, едва ли не насквозь — опять он рухнет, если уже не рухнул, в раздирание да расцарапывание всех старых и новых болячек. А ведь только из норы своей на белый свет выбрался…
— Выбрался, — согласился Кремер. — Но и обратно заползти может, к бабушке не ходи.
Он побарабанил пальцами по баранке, потом достал мобильник, выбрал номер в меню и нажал кнопку автонабора. Алина наблюдала за ним, не говоря ни слова.
— Спать не спит точно, — рассуждал майор сам с собой. — Значит, общаться с кем бы то ни было очень не расположен. Ладно…
Он выключил вызов, и снова нажал автонабор. Через несколько секунд лицо его просветлело.
— О! А я уж боялся, что раз пять тебя набирать придется! Не скажи, что спал. Ага. Ну вот и добре. Значится, так, Сергей, слушай меня внимательно обоими ушами. «Швабский домик» на площади знаешь наверняка. Да мне плевать, по карману он тебе или нет — он же все равно закрыт. Да. Пехом тебе до него… так… минут, думаю, пятнадцать от силы. Во, видишь, адекватно, получается, оценил. Значит, чтобы через сорок минут возле упомянутого домика имени моей исторической родины и был. Как штык. Почему и зачем — разговор очень не телефонный. Никакая не шутка, а к тону моему мог бы уже и привыкнуть. Абсолютно серьезно. Сорок минут. Ну, давай.