Он сразу весь скукожился-то ли испугавшись чего-то, то ли устав. И, потянувшись к нам через стол, чтобы мы расслышали его, зашептал: «На депутатском рабочем месте запрещено сопереживать…» И вдруг спросил совсем жалобно: «Может сфоткаемся вместе?» Вынул из ящика фотокамеру, нашел для нес место на столе, поставил на автоспуск и быстро перебежал к нам Обняв нас за плечи, влез в кадр. Ослепила и погасла вспышка. Но он нс отстранился, продолжая держать нас за плечи, стал наговаривать сдавленным голосом: «Девочки, а помните, как в детстве делали клады? Зарывали косточки от сливы или персика… Я один до сих пор не разрыл, все откладывал, а потом забыл, где… Как хорошо было…Такое чувство — щемящее, словно укол в сердце. И сосет, тянет сладко… Так же, когда болел, бывало, мама подойдет и погладит… И плакать от чувства жалости к себе и к маме хочется. И одеяло на голове, как крыша, заслоняющая от всех бед… Никогда больше не повторялось такое острое ощущение… А может, это ещё возможно? Давайте как-нибудь зароем что-нибудь вместе, а Марина Ивановна?» — обратился он к Мандарине.
«Обязательно зароем!» — быстро среагировала хитрая Мандарина. Это его приободрило, и он отступил, смахнув незаметно слезу.
«Рыдающий объект — это что-то новенькое, — подумала я. — Впрочем, они бывают внезапно сентиментальными. Остаточные явления при переходе из человека в объект. В последнее время все «нереалы», стали как-то по-детски плаксивыми. Именно по-детски. Детство — оно же было у всех общее. В детском возрасте людёй-предметов не бывает, все дети — настоящие люди! Как я раньше об этом не догадалась… Это потом из каждого получается что-то свое. Кто стал человеком, кто — коробочкой, кто шкатулкой. Жалко всех. Но и расслабляться нельзя». Я тут же вспомнила, как вот такие люди-предметы наносят удар в спину, и сразу мобилизовалась.
«Ну, мы еще вернемся, если что», — говорили мы, прощаясь с Объектовым. В переходе положите перила, не забудьте!» «Не забудем», — отозвался Объектов. «Ловим на слове!» — уже выходя из двери, бросила я. И тут же инстинктивно сжала ладонь, в ней щекотало что-то маленькое и влажное: слово Объектова. Да ладно, выпущу его! И я стряхнула копошащийся комочек, как букашку.
Забыла сказать: если произнесу что-то в сердцах, — идиоматическое выражение какое-нибудь, или если в моем присутствии употребляют энергетически сильные выражения, — они материализуются. Однажды произошла настоящая трагедия. Мама одной моей знакомой очень не хотела, чтобы ее дочь становилась актрисой. И когда дочка ей сказала, что подала документы в театральный ВУЗ, мать прокричала: «Только через мой труп!» И, страшно вспомнить, — упала без сознания и той же ночью умерла. Вызвали скорую — они диагностировали обширный инфаркт. Дочка же после смерти матери все-таки сдала экзамены в театральный и стала актрисой. Тогда я не подозревала, что сама невольно это сделала. А теперь испытываю чувство вины. Скептики, конечно, найдут более банальное объяснение — инфаркт. Но я-то знаю истинную причину. Когда мать истерически прокричала: «Только через мой труп!» — я очень четко представила себе труп матери на пороге «Щуки» или «Щепки». Но, в конце концов, надо отвечать за свои слова. И вот теперь я материализовала «слово», данное Объектовым. Но это как раз кстати.