«Цвести всегда, цвести везде! За Главного, за режиссера!» — все еще кричали собравшиеся. Откуда-то вынырнули люди с камерами и осветительными приборами, расположились неподалеку от Массмедийкина и больше уже не покидали своих позиций.
Кто-то тронул меня за плечо — это была л Мандарина. Она показала жестами, что крадется в сторону журналистов. Я восхищенно покачала головой на ее шляпку. Она отмахнулась: «Твой всех затмил своим i пальто!» «Это наши люди с камерами?» — шепотом спросила я.
«Это из его фонда»… «А невеста?» «Рядом с ним!» И она двинулась дальше, в направлении корреспондентского угла. Я всмотрелась в сидящих рядом с Массмедийкиным женщин и, остановившись на самой юной, стала ее изучать. Девушка была крепкого телосложения и даже сидя была на голову выше Массмедийкина. Осанкой она напоминала пловчиху или лыжницу Ничего не ела и не пила, сидела со спокойным и даже угрюмым выражением лица, на котором не было ни капли макияжа Я мысленно стала гримировать ее бледное лицо — накрасила красной помадой губы, румянами скулы, подвела карандашом глаза и растянула рот в улыбке. И поняла, что именно это лицо смотрит с обложек во всех киосках города и рассказывает телезрителям с экрана о счастье. Нетрудно было догадаться, что это и есть невеста.
После первого тоста, словно по отмашке, все начали громче говорить и смеяться. Но за первым вскоре последовал второй. Поднялся человек из группы. Кто-то из своих крикнул ему: «Говори коротко!» Все засмеялись. Еще раз крикнули: «Лишнего не говори!» Он пробубнил: «Как смогу…» И с торжественным видом, обратился к Массмедийкину: «Наш «Цветущий» нескончаем, как жизнь. Мы изобрели новый жанр — вечную телеэпопею, с элементами реалити-шоу, с подключением новейших технологий, нейролингвистического программирования, художественного позитивного зомбирования, но главное…» «Уже перебираешь!» — снова шикнули на него. Тогда он засуетился: «Скажу коротко: вы создали образ многоликого героя нашего времени. Имя ваше останется…» Он вдруг запнулся; подбирая нужное слово.
И уже готов был продолжить, как его прервали.
«От него ничего не останется! Его забудут!» — подала голос невеста режиссера. И довольная выходкой, тут же притихла.
Все замерли, не понимая, как нужно реагировать.
Заметив общее замешательство, она весело продолжила, выговаривая каждое слово: «Никто… никого… не помнит! — я правильно тебя цитирую, милый?» И хитро посмотрела на жениха.
Массмедийкин расплылся от умиления и потянулся обнять свою юную блондинку. Они прижались друг к другу.