— Сколько комнат изволите? — прищурившись, поинтересовалась Мот. — В первой под потолком живут крысы. Вторая — глуха, как древняя старуха: заходишь в нее, и сразу клонит в сон. Третья прохудилась, будто бочка без дна, — в ней проломлен пол. В четвертой умер постоялец — перед смертью кричал, что перина и подушки душат его. В пятой протекает потолок. А в шестой… — она на мгновение запнулась… — окно.
— Нам шестую, — поспешил определиться со столь непростым выбором сэр Норлингтон.
— Что ж, — сказала Мот, — шестая, так шестая. Это на втором этаже. Там чисто, и постели готовы. Какое совпадение — как раз две кровати — как нарочно для дорогих гостей. Вот ужина не обещаю — не ждали вас.
Старик принял протянутый хозяйкой ключ с кованой головкой в виде звериной лапы и кивнул Джеймсу:
— Мы, пожалуй, пойдем располагаться. Не так ли, сэр Доусон?
— Да-да, конечно, — смущенно потупился молодой рыцарь. — Я только хотел попросить у прекрасной Мот прощения за мои манеры… Меня зовут Джеймс и…
— Фонарь возьмите, — звонко рассмеялась девушка, заметив его смущение. — И не смотрите на меня так!
— Что вы, я никоим образом…
Сэр Норлингтон сам снял с крюка возле лестницы фонарь и неодобрительно поглядел на молодого спутника.
— Сэр Доусон, вы еще долго собираетесь там стоять?
Несколько растерявшийся паладин двинулся к лестнице. Перед тем, как подняться, он обернулся и успел поймать взгляд этой Мот. Он мысленно снова будто бы оказался перед приоткрытой чердачной дверью, а детский плач зазвучал в его голове громче. Женщина отвернулась, и Джеймс вышел из оцепенения.
Рыцари поднялись по прогибающимся под их весом ступеням на второй этаж. Здесь был узкий и пыльный коридор, по обе стороны которого располагались двери — те самые комнаты для постояльцев. Всего комнат и правда было шесть, и над каждой висел соответствующий кованый номер. Тем не менее, в тупике коридора на дощатой стене была вычерчена мелом еще одна дверь — ее назначение было исключительно непонятным.
Новые постояльцы двинулись по коридору. Половицы под их ногами заскрипели подобно старым мельничным жерновам, перемалывающим вороньи кости.
— Нам сюда. — Сэр Норлингтон остановился напротив «шестерки» и стал возиться с замком. После второго оборота раздался щелчок, и дверь открылась.
— Не стойте столбом, Джеймс, — старик переступил порог, — убивать гостей в коридорах здесь не принято — для этого у них есть комнаты и душащие перины.
— Эээ… Вы не разуверились в том, что это западня, сэр? — Молодой рыцарь зашел следом.
— Конечно. Может, поделитесь вашими собственными наблюдениями?
— Трактир как трактир. Ну, разве что конюх подозрительный.
Джеймс огляделся. В комнате все было обставлено донельзя просто: пара широких кроватей у стен, два стула и обшарпанный стол. На трехногом табурете в углу — корыто для умывания. Ничего лишнего — как на том свете. Правда, кровати были аккуратно застелены, и клопов с первого взгляда не наблюдалось. Мягкие перины словно приглашали путников лечь, опустить голову на подушку и забыть обо всех своих тревогах. Сэр Норлингтон, в свою очередь, больше всего оценил наличие стен, углов и, самое важное, запирающейся двери.
— Как раз с конюхом все нормально, — задумчиво проговорил старик. — Пока.
— Ну, тогда, может, название? — предположил Джеймс. — «Голодный Зверь» — весьма подозрительно и пугающе. Бессмыслица какая-то!
— Очень даже говорящее название, — возразил сэр Норлингтон. — «Голодный» и «Зверь». Я бы сказал, по смыслу — попадание в прорезь забрала, не меньше.
— Но что тогда? — начал терять терпение Джеймс. — Может, скажете, наконец?!
Сэр Норлингтон тяжело опустился на стул, прислонив к столу свой громадный фламберг — старик выглядел уставшим: было видно, что все-таки не для его возраста проводить в дороге вторые сутки. И двуручный меч, и рыцарский клинок, и кольчуга, и шпоры — все разом как-то потяжелели, а исчезнувшие было с лица морщины вернулись вновь. Тем не менее, голос старика был по-прежнему тверд, а взгляд — ясен:
— Да странностей здесь хоть отбавляй: они тут одни в глуши, трактир сей, не пойми, кем и для чего здесь поставлен, — уж точно не посетителей потчевать и обустраивать. Она сказала «по нашей дороге»? Так нет же здесь никакой дороги и в помине. И о птицах она, мол, ничего не знает. А еще постояльцы эти, якобы, вчера съехавшие…
— А с ними что не так?
— Да не было никаких постояльцев, — тихо произнес старик: — Следов у парадных дверей я не приметил; камин в общей зале, если я хоть что-то понимаю в углях, с месяц как не разжигался; здесь, на этаже, все замки пылью покрылись — я на каждый взглянул, пока мимо проходил. Но самое главное — с нас ведь не взяли денег! Джеймс, вы в своей жизни видели хоть одного трактирщика в здравом уме, который не потребует с посетителей плату вперед?