Мирушка стояла рядом с братом, они оба были окутаны серыми клубами. У обоих слезились глаза — и никто не смог бы сказать, что это — плач по отцу или просто дым.
В гуле огня и треске искр она, как наяву, последний раз услышала голос отца: «Тварь…»
Княжна под корзном сцепила пальцы в знаке от нечистой силы. Грустно усмехнулась…
Недавно брат сказал, что после тризны ждет гостей из Полтеска. Сговорятся, а там и сватов зашлют.
Мирушка посмотрела туда, где стояли княжьи гридни, но не нашла того, кого искала. Дым причудливо завивался в дождливой мороси, мешал Явь с Навью… Она не смогла никого разглядеть.
«Пусть, — кивнула Мирушка сама себе, — зачем я ему — такая? А в Полтеске, говорят, солнечно…»
Погребальный костер запалили рано, чтоб к закату догорел. Но дождь ненадолго притих, огонь неожиданно густо загудел, и вскоре на месте ладьи остались только дымящие угли. Когда прах собрали в горшок — домовину, князь Твердислав первым кинул несколько комьев земли будущего отцовского кургана. За ним — Мирушка, бояре и весь Гнездовск, от мала до велика. И все — с надеждой, что мертвый старый князь заберет немилость богов, и после тризны покажется солнышко.
Но, дав мертвому уйти в огне, дождь зарядил с новой силой.
— Добро тебе, княже, — поклонился Твердиславу подошедший перед тризной высокий седой волхв, — прости, но дело срочное. Ответили нам боги, как можем кару дождливую с княжества снять. Прямо у костра отца твоего ответили. Батюшка твой, уходя, помог.
— Говори, — кивнул ему новый князь.
Мирушка, держа в руках кувшин хмельного меда, замерла за плечом брата.
— Мокошь это плачет, уняться не может. Жертва ей нужна, да не простая, как бык да колосья, быков тех у нее много. Тварь ей надо. Особенную. Что в одном мире рождена, в другом живет. Вот если кровью твари этой корни дуба на капище напоить, перестанет богиня плакать.
«Утку, ей что ли? Рождается на земле, живет на воде. Тоже мне, загадка. Вот только мало будет крови одной утки, дуб большой», — подумала про себя Мирушка, но сказать не посмела. И правильно. Брат — недаром княжит! — умнее оказался.
— Что за тварь? — спросил Твердислав. — Где ее добыть можно?
— Того, князь, прости, не ведаю. Знаю только, что тварь эта два мира связывает — Явь и Навь. Тварь двух миров. Потому и смог батюшка твой подсказать, что сам между Явью и Навью был.
Волхв принял поданную Мирушкой хмельную чашу, выпил до дна, поклонился князю и ушел.
Княжна снова замерла за плечом брата, ни жива, ни мертва. Слова умершего, переданные волхвом, пробирали до костей сильнее любой холодной мороси.
Князь встал. Все замолчали, ждали, что скажет.
— Дружина моя! — разнесся голос Твердислава, — слыхали, что волхв сказал? Нужна богине тварь Яви и Нави, тогда рыдать перестанет и солнышко покажет. Добудьте мне такую тварь! А кто достанет — тот пусть награду по душе выберет, ни в чем ему отказа не будет.
Дружина ответила согласным ревом.
Мирушка, по обычаю, подносила мед брату да боярам на погребальном пиру. Кувшин пустел быстро, и ей часто приходилось отходить к бочке — наполнять. Присела на лавку, минутку передохнуть. Тут-то и подошла к ней Богодея.
Ее чтили наравне с волхвами, но больше, чем чтили — боялись. Волхвы светлым богам служат, а Богодея — богине-матери, что и рождает все на земле, и принимает в свои объятия, когда время придет.
Богодею не часто видали в городе. Жила она на отшибе, в маленькой избушке. К ней ходили — гадать, или за снадобьем… или еще с каким секретом. Когда баба не могла разродиться — звали Богодею, курить травы и просить у богини помощи.
— Здравствуй, княжна Даримира, — поклонилась, статная старуха.
— Здравствуй, ведунья, — поклонилась в ответ княжна. Налила Богодее меда, предложила сесть рядом на лавку.
— Ты взрослая уже, сватов скоро примешь, — ласково начала гостья, — так что поймешь меня правильно. Волхв знает, что говорит — но, пока дружина ту тварь искать будет, все сроки пройдут, и все равно голодать Гнездовску.
— У князя сильная дружина, — нерешительно пролепетала Мирушка. Чего скрывать, боялась она Богодею крепко. Та с Богиней говорит…
— Мужики одни в дружине у князя, — ответила ведунья, — сильные, да, но Богине сейчас не мужская сила нужна, а жертва. Умилостивить бы ее, время для поисков твари выгадать… А это только ты можешь. Много лет ни одна девка княжеского рода пояс в честь богини не развязывала.