— Как это снимается?
Дина промычала и указала стянутыми ремнём руками в пряжку на затылке. Секунда, и она заговорила.
— Фу-у-ух, проклятые крысы! Да развяжи меня! Это всё из-за неё, вечно из-за неё! Дряная собачонка!
Ей ответом было гневное гуканье Миланы. Полина грешным делом подумала, а стоит ли освобождать подруге морду, или оставить, как есть? Но это было бы жестоко.
Она помогла девочкам избавиться от пут. Дина заскулила и потёрла колено — очевидно, оно всё продолжало болеть.
— Вот и помогай крысам после этого! — разлаялась младшая сестра. — Ну вернись, Венечка, я тебе устрою!
— Помолись Луне и Лесу, чтобы не альфа за тобой пришёл, щеночка! — осадила её Дина и с мукой глянула на Полину.
— А что альфа? — та почуяла запах жареного.
— Да почему мы здесь, как ты думаешь? Эрфольг приказал отправить нас с ней и всех кошек, помогавших крысам, на кастрацию за несанкционированный проход под мостами! Прикинь?
— Чиво⁈ — писк Полины затопил спертый воздух комнатушки.
— Та-во! — передразнила Милана. — Он нас навеки собаками сделает после битвы! И котов не пощадит!
— Это ты не была осторожна! — по-новой завелась Дина.
— Ох, можно подумать, он бы не пришёл к этому рано или поздно! Ему только повод дай! Он же сумасшедший!..
— У тебя все сумасшедшие, и Юрка тоже!
— Ну в сравнении с альфой он цветочек! — Милана растерла запястья. Замерла и по примеру Полины пнула дверь. — Дурацкая ты, дурацкая! Как нам помочь им, как мне спасти Веню?
— Никак, ав! — огрызнулась Дина. — Как ты отсюда сбежишь? У них замки что надо! Напор воды выдерживают и крысиных зубов, не то, что твои лапки!
Милана зло уставилась на неё. Упёрла руки в боки и заявила:
— Вы как хотите, а я буду делать подкоп!
— Здесь кругом бетон!
— Ну и что?
Милана выпустила чёрные твёрдые когти и принялась старательно скрести пол.
— Только поранишься!
— Неважно! Мой Веня! Я должна выбраться!
Она шоркала-шоркала когтями, дошла до твёрдого бетона, остановилась и заскулила:
— Оу-у-у, нам конец! Наши мальчики умрут, а нас самих кастрируют и ошкурят! — И заплакала, растирая грязь по лицу.
— Ну не надо, Мил. — Полина встала, чтобы её обнять, и сама расплакалась у бока собаки. Даже сдержаться не смогла. Дина раздражённо зарычала. Нехотя поднялась с ящика и доковыляла до плакс.
— Тоже мне трубадур с овчаркой! Будьте стойкими, будьте спортсменами! И если вы действительно хотите наружу, лучше бы вам собраться! Нюни распускать точно не вариант.
— Это да-а-а, — проплакала Милана.
— А что дела-а-ать, — вторила ей Полина.
— Давайте подумаем, что у нас есть! — Дина оглядела полностью бесперспективно обставленную комнату. — Любая фигня может нас выручить. Ломать ящики не вариант. Можно поджечь тут всё моей зажигалкой и умереть красиво.
— Ой, — девчонки вжались друг в дружку.
— Но мы этого, конечно же, делать не станем, — тут же успокоила Дина.
— По-годи, что это у тебя так давит? — Милана отстранилась от рыжей. — В кармане, такая п-плотная штука, аж больно.
Та полезла внутрь камуфляжки, которую не меняла с музея, и, нащупав, ахнула.
— Это…
— Что?
— Безоаровый камень! — Полина выцепила его двумя пальцами: плотный, серый, невкусный.
— Ого! Настоящий? — взбодрилась Милана. — Это Юра тебе дал?
— Ага. Он говорил, что колдун может задумать животное, прикусить камень, сказать…
— «Мутабор». — Дина, разумеется, знала этот прикол.
— Да. И стать чем хочешь!
— Мухой! Стань мухой! — Милана схватила её за руки прежде, чем Полина подумала о том же.
— Только надо слово не забыть после превращения!
— Ну мы-то ей подскажем! — рассудила Дина. Полина ощутила шаткость в ногах, но делать было нечего. Она отгрызла кусочек камня и прошептала:
— Мутабор!
В точности как с крысой мир мгновенно, раз в тысячу увеличился в размерах. Полина распластала крылья на бетоне, потом зажужжала — оказывается, мухи делали это не ртом, а маленькими отростками около крыльев — поползала-поползала немного, привыкая…
— У нас нет времени! — раздался грохот голоса Миланы. Полину схватили в капкан ладоней и выпустили прямиком в замочную скважину. Она еле удержалась лапками за движки и поползла наружу, в пространство коридора. Вытянула волосистое толстое тельце через щель и зажужжала от радости — она и впрямь оказалась на свободе.
— Мутабор! — дунули попеременно два дыхания из замочной скважины. — Мутабор!
— Вж-ж-ж… Бор! — метаморфоза оказалась настолько быстрой, что Полина не удержалась на ногах и плюхнулась перед дверью. Вскочила. Нащупала ржавую коробку и под ней — престо! — ключи! Почти не попадая в дырку, запихала ключ и прокрутила в личинке! Отодвинула преграду и поймала визгливые объятья Миланы.
— Свобода! Мушка ты моя, подружка! Мы на свободе!
— Никто не может ставить малышек в угол! — провозгласила Полина. Дина, хромая, побежала на выход. Её неровные шаги хорошо слышались в темени форта.
— Скорее, глупые! Поль, ты гобой не забыла?
— Ой, момент!
Конечно, она на радостях чуть не сбежала без инструмента.
Забег по дамбе с двумя собаками дался ей нелегко, но мысленно пыхтящая Полина поблагодарила Динины тренировки. Та бежала впереди, и казалось, нога её больше не беспокоила. Но Полина догадывалась, что это просто спортивная выдержка. Милана рысила следом за сестрой, таща Полину за руку.
— Быстрее, девочки, быстрее! — Дина подбадривала их. — Чумные крысы уже в городе!
Извечное июньское солнце било в глаза, и по-прежнему мерещилось, что возвышающийся над заливом город благословенен и неприкасаем, но это было не так. Скверна уже просочилась внутрь его жил, защитники вели битву в подземельях. Где-то там сражался и любимый упрямец, без которого теперь отказывалось биться Полинино сердце…
— Ох! — Дина внезапно согнулась в три погибели, Милана наскочила на сестру и чуть не улетела на трассу.
— Ты что?
Дина полуобернулась к ним и, кривясь от боли, помотала головой.
— Не могу. Нога отламывается. Щеночка, обещай, если мы выберемся, заведём черепаш… — Её суженные глаза вновь расширились и она, глядя за спины подруг, коротко шепнула:
— Велосипедисты.
Полина обернулась. По дамбе и правда неслась стайка спортсменов.
— Мне очень стыдно, щенка, папе не говори, — проворчала Дина, выпрямляясь и выдвигая длинные собачьи клыки.
— Поняла! Я с тобой!
Полина прыснула от неожиданности, когда девушки-оборотни выскочили перед спортсменами на трассу и с ужасающим рыком замахали перед ними когтистыми лапами.
— Сожрём! Кишки выпустим! У-у-у!
— Ай! Ой! Монстры! — заголосили спортсменки и посыпались с велосипедов. Сопровождавшая их машина резко срулила к краю дороги, чирканув по ограждению. Водитель издал возмущенное бибиканье, но Полина, Дина и Милана уже завладели тремя гоночными велосипедами.
Размышлять о содеянном было не к месту. Им стоило спешить со всех колёс. Оборотни махнули опешившим спортсменам пышными собачьими хвостами и умотали с тройной скоростью. Полине всё казалось, сейчас их догонят и сдадут в полицию за кражу, поэтому она вертела педали на удесятиренной частоте. Но за ними никто не погнался. Испугались, наверное.
— Это ужасно стыдно, ты права! — перекричала ветер Милана.
— Заткнись и работай! — лязгнула Дина челюстями.
Полина тоже решила от греха не выступать, тем более, что с непривычной нагрузки у неё жгло бёдра, а перед глазами плясали красные черти. Но Юра! Город! Отец! Работать, работать, быстрее! Чтобы спасти их. Футляр с гобоем настойчиво бил по рулю.
— И куда нам? — Они шуровали мимо башни «ГосПара», гигантской серебристой кукурузины, подпирающей небо над заливом.
— В центр!
— А потом?
— А потом будет потом!
Полина не представляла, как они найдут врага, и как вообще сложится их путешествие, но вертела педали по набережной, зажатая спереди и сзади велосипедами собак. Они обогнули парк отдыха и Гранитный остров. Река уже вновь слилась в одну протоку, и впереди серел стоящий на вечном приколе крейсер. При подъезде к нему Милана отчаянно крикнула: