Назип. Нет, не хочу я простым рабочим! На работу никогда не жаловался, но доконают вот эти переезды. Как при таких кочевках получить образование? Жить бы, как все люди, оседло и учиться! А то за три года сменили шесть мест. Если в Язтургае не выйдет со школой, придется бросить эту бригаду. Из-за работы в разведке, которая мне вообще-то нравится, неучем оставаться? Нет, не пойдет…
Зубаиров. Ладно, плохие ли, хорошие ли у меня люди, но всех собрал, и едем без потерь. Это уже кое-что. Реальность. А ведь если разобраться, в бригаде нет ни одного путного человека. Ни одного настоящего, надежного рабочего. Тин-Тиныч думает только о Вале, Саакян мечтает вернуться к Ибрагиму-заде, Назип бредит образованием, Кубрак своей Украиной. Разве это бригада! Беспутный Мутгарай постоянно пропадает. Кадермат смотрит зверем, ходит мрачный, будто грызет его что-то изнутри. Да и все остальные думают только о бабах или деньгах. А если начнут еще жениться? Один останусь… Эх, поработать бы в свое удовольствие! А с этими не выдержу. Если нормально пробурю Язтургайскую скважину, все к черту брошу и к Ибрагиму-заде! Простым бурильщиком. По крайней мере, без забот…
Сильно подкинуло на колдобине, Мутгарай проснулся и запел противным тонким голосом:
В автобусе громко засмеялись.
2
Проселок вскоре кончился, и с полчаса пришлось ехать по пашне. Людей валило друг на друга, вещи двигало. Затем пошел густой лес, на узкой лесной дороге дважды буксовали в сырой желтой глине. Потом поехали по пнистому склону, и, чтобы не падать, люди хватались друг за друга, за сиденья, упирались в стенки и потолок — аж руки устали. Осталось миновать небольшую деревушку, за которой начиналась твердая щебенчатая дорога. У самой околицы, однако, машину остановила девушка с флажком и красной повязкой на рукаве.
— Нельзя! — сказала она твердо и указала на прибитую к воротам доску. — Карантин!
— Чтобы вам всем околеть с вашими карантинами! — зашумели буровики.
Попытались задобрить девушку. Похвалили ветеринарную службу за строгость, пустили в ход словечки «милая», «душечка», «ягодка», пожелали муженька хорошего, непьющего, но ничего не помогло. В конце концов предрекли безвинной девушке вековать вековухой и дали объезд километров пяток по болотам и кочкам, где снова буксовали и толкали автобус…
Кончилась все же эта мука. Оглушенные дорогой, усталые, голодные и грязные буровики, сойдя с автобуса, повалились в прохладную траву. Не хотелось ни думать, ни видеть ничего, только лежать. Постепенно огляделись. Место было отменное. Буровая расположилась на опушке зеленого леса. По соседству с вышкой белели, кудрявились березы.
Миргазиян Салимов долго и завороженно смотрел на березняк по склону, на просторную цветущую поляну, потом подошел к Зубаирову:
— Какая тут буровая, слушай! Зачем такое место выбрал?
А что тебе не нравится?
— Как работать будем? Это же не буровая, это курорт!
Верховой Назип, которого ничего, кроме книг, не интересовало, и тот, посмотрев на верхушки стройных берез, пошлепал толстыми губами, изрек:
— С дровами, значит, вопрос решен.
— А вода, вода как? Где этот Сагындык? — заинтересовались, оживая, буровики. — Главное, что за вода!
Зубаиров поднял вверх большой палец.
— Вода, ребята, как слеза!
— А девчонки-то, девчонки тут есть? — побеспокоился о своем Фархутдин.
Палатки, кухонный инвентарь, все общественное хозяйство разведчиков находилось на грузовике, который еще не подъехал. Было время Сагындык посмотреть, может, даже искупаться, если река окажется подходящей. Молодые парни побежали в низину, где густился зеленый кустарник, рабочие постарше начали готовить место для палаток, разгружать вещички.
Мастера Зубаирова больше всего интересовала буровая, и он направился туда. Попробует тут бурить новым способом — только с водой. Хорошо ли примыкает к буровой Сагындык, надежны ли насосы, каким примерно будет расход дизельного горючего?
А Кадермат и Миргазиян, разгрузив автобус, побрели по опушке леса. Миргазиян собирал ветки, палки, гнилушки, пинал сапогом камни, будто недовольный, что они тут лежат, и все озирался вокруг, озирался. Это и есть Сагындык? Разговору-то! Сказать речушка — не речушка, но и рекой назвать — много чести будет.