Сапарбай отвернулся, ему не хотелось ни разговаривать, ни слышать о женщинах.
— А где Тин-Тиныч? — Сапарбай только сейчас заметил отсутствие Валентина, которого уважал и любил.
— И он, друг, как ты, гонится за ветром. Поехал искать свою девушку. Говорит, где-то есть сокровище по имени Валя, — проговорил Фархутдин с издевкой. — За Тин-Тиныча работал Кадермат, а за тебя мы с Назипом отдувались. Так вахта и распалась…
— Ты, Фархутдин, зря говоришь, что Тин-Тиныч гонится за ветром. Ты не смейся! У него любовь от чистого сердца, от всей души. И я верю, что найдет он свою Валю. А далеко ли уехал Тин-Тиныч?
— Далеко.
Назип сладко захрапел. И у Фархутдина глаза уже слипались, но Сапарбай все задавал и задавал вопросы, будто не бывал здесь целый год. «Сергей здоров?.. Как Миргазиян?.. Еланский все еще бегает с гирями?.. Как настроение мастера?..»
И вдруг Сапарбай рывком вскочил:
— А Райсахан ничего обо мне не говорила?
Фархутдин понимал Сапарбая, который, конечно, беспокоился за деньги, занятые у Райсы. Думает, наверно, что все обо всем узнали, и опасается, что буровики будут над ним теперь издеваться.
— Нет, не говорила… Давай спать, что ли?
Фархутдин уже заснул, но Сапарбай разбудил его еще раз:
— Сколько метров прошли?
Этот вопрос почему-то отогнал сон Фархутдина. Это еще что за новость? Умереть можно — Сапарбай вдруг начал интересоваться метрами! Раньше он и рта не раскрывал об этом. Если буровая работала, интересовался: «На сколько рублей пробурили?» Если по какой-то причине простаивали, спрашивал: «Это сколько рублей будет?» Других вопросов Фархутдин не помнит.
— Теперь тебя только мастером назначить, Сапарбай! — сказал он и укрылся с головой.
«Утром рассчитаюсь с Райсахан и поблагодарю ее, — думал Сапарбай. — А что ей сказать о Райхане? Ой, Райсахан, не получилось же, не удалось! Не смог я привезти свою Райхану, не смог показать тебе, какая она красивая, хорошая! Нет, не Суенбай, а во всем виноват я! Я сам темный, овечья голова!..»
16
Бригада Зубаирова на Язтургайской площади прошла тысячу метров. Такому скорому и неожиданному успеху, достижению этой глубины без особых осложнений боялись верить и начальство, и геологи, и буровики, и даже сам Зубаиров. Плетущаяся в хвосте бригада вдруг вышла по конторе в передовые! Имя Зубаирова стало упоминаться в местных газетах и по радио. Потом несколько раз похвалили вахты Сергея Саакяна и Тин-Тиныча, а однажды привели в качестве хорошего примера лично Кадермата.
То, что бригада Зубаирова вырвалась вперед, буровики других бригад объясняли по-своему. Директор, дескать, просто подарил бригаде Зубаирова Язтургайскую площадь, и справедливо — не вечно же человеку положен ад, он должен побывать и в раю.
Действительно ли зубаировцы попали на хорошую площадь или это только временное везение — геологи не спешили сказать последнее слово. Предварительные исследования площади были противоречивыми. Полевая разведка, например, изучив верхнюю земную кору, предположила: «Площадь должна быть продуктивной, она скорее всего — продолжение Ромашкинского месторождения».
Потом приехала геофизическая разведка, чтобы определить строение горных пород. Гравиметрическим способом, очень чуткими приборами, геофизики исследовали залегание пласта под землей и установили, что здесь нефти нет. Если даже и есть, сказали они, то ее запасы не имеют промышленного значения и недостаточны даже для покрытия затрат на бурение.
Применили магнитометрический способ. Специальная сложная аппаратура, способная видеть сквозь семь слоев земли, показала, что на большой глубине магнитные массы не одинаковы. Значит, нефть должна быть! А вот сейсмический прибор повел себя странно. Этот метод, основанный на изучении недр с помощью искусственных взрывов и фиксирования силы отражения толчков, засвидетельствовал: наличие нефти сомнительно. Большие надежды, возлагались на электрические поиски. Геофизики несколько раз проверяли, как породы пропускают ток, и сказали: «Нефть есть!»
Исходя из этих противоречивых сведений, геологам предстояло решить главный вопрос: бурить или не бурить дальше Язтургайскую площадь. Это было ответственным дедом, не пустячным — бурение только одной скважины стоило миллионы рублей. Миллионы эти суммарно выражали огромные затраты человеческого труда, электроэнергии, расходы на дефицитные материалы и эксплуатацию дорогостоящих машин. И для решения вопроса «бурить или не бурить» нужны были не только знания, но и опыт и какая-то внутренняя интуиция и чуткость специалистов.