К приезду Райсы и Сергей Саакян лежал рядом с Кадерматом. Когда у него начала кружиться голова и Еланский с Камилем вывели его под руки, Сергей также опрокинулся на спину. Он еще был в сознании и, кусая губы, пытался подняться.
— Из скважины идет газ! — закричал Зубаиров. — К буровой не подходить! Не курить! Газопроявление!
Пока Райса оказывала отравленным скорую помощь, Зубаиров зашел в буровую. Да, идет слабый поток газа! Ветер тянул его прямо к бурильщику, а помощники ничего не чувствовали. Что делать?
— Молоко нужно, молоко! — закричала Райса. — Срочно! Отравление остановит молоко, только молоко!..
Буровики бросились к машине и бешено погнали на стойбище.
20
Будто подменили ребят с того дня, когда побывали они у доярок и познакомились с язтургайскими девчатами. На вахту спешат и с вахты бегом. Вечером в палаточном городке большое оживление: парни в трусах подолгу плещутся у тазов с теплой водой, ногти стригут, бреются перед зеркальными осколками, переодеваются в чистое; одеколоны, щеточки-бархоточки завелись в тумбочках и в каждой палатке — утюг. Вечерами поляна благоухает «шипром», гуталином, паленой марлей — сегодня в Язтургай!
Валентин уже облачился в морскую форму, давно сидит на камне, торопит:
— Куда вы так прихорашиваетесь? Не на свадьбу же покамест.
Сапарбай не заставил долго ждать себя, вышел из палатки в своем новом синем костюме. После приезда из Казахстана он одевается и питается, как все. В прошлом месяце тетя Маша привезла ему вместо зарплаты отличный габардиновый костюм. Сапарбай расписался в ведомости и получил деньги только на питание. А Райса привезла ему из райцентра хорошее осеннее пальто. У него теперь две пары штиблет — черные и желтые, много сорочек. Только вот нет ему и, наверное, не будет счастья в любви. Он не прочь, если найдут нефть и ему дадут отпуск, съездить к берегам Ика, повидать Кариму… Только вот вопрос — посмотрит ли на него Карима, как раньше смотрела? На письмо-то она ответила, но как-то шутя…
Добрившись до синевы, вышел наконец на поляну Сергей, показался с гармошкой за плечами Габбас. Вскоре появились Назип с Михаилом Кубраком.
— А где Мутгарай, почему нет Мутгарая?
— Он уже давно скрылся в лесу. Видимо, к лешачихам двинулся…
А Фархутдин все еще собирается. Он разбросал содержимое двух больших чемоданов и, словно капризная модница, выбирает сорочку и галстук. Оказывается, плохо иметь их много: поминутно заглядывая в круглое зеркало, бракует то одно, то другое. Да, трудно, когда такой большой выбор!
— Ну уж, хватит, мадам Фархуша, кончай наряжаться, пошли, что ли? — Кричит ему Габбас, но без толку — Фархутдин продолжает свое дело. Чувствуя, что за ним нетерпеливо наблюдают, он нарочно с пережимом кокетничал-красовался, зачесывал на разный манер волосы, вставал к зеркалу то спиной, то боком, играл бровями, подмигивал сам себе, улыбался всеми видами улыбок. Да, зубы все портят! Фархутдин показывает сам себе кулак и угрожает:
— С получки выдерну к черту до последнего и вставлю золотые!
Фархутдин пришел в бригаду с единственной целью — приодеться. Покупал разноцветные костюмы, носовые платочки десятками, пестрые носки дюжинами, завел много модельных туфель. Теперь у него пять или шесть костюмов и около тридцати сорочек. Как он сам говорит, обуви у него на целую роту, галстуков на длинный аркан. И если начинает куда-то собираться, мука мученическая с ним — не дождешься.
Но и во многом выигрывал Фархутдин из-за своих нарядов. Куда бы ни приехала бригада, он выгодно отличался от товарищей приличной одеждой, которую, тоже надо признать, умел носить изящно и как бы небрежно. Несведущие иногда принимали его за главного на буровой, прежде всего подходя к нему. В таких случаях он указывал на Зубаирова и с достоинством, солидно говорил: «По этому вопросу советую вам обратиться к моему заместителю».
Девушки так и льнут к Фархутдину. Они прямо кружатся вокруг этого нарядного, общительного и остроумного парня. Нет, неправда, что девушек привлекает только мужественная красота! Свое дело делает и аккуратность в одежде, и нрав, и умение разговаривать, и смелость чуть с нахалинкой, чего у Фархутдина хоть отбавляй.
Молодежь Язтургая чаще собиралась не в клубе, а на берегу реки Сагындык. Оно и лучше — свободней, проще, и кури, сколько хочешь. Девушки там уже вели хоровод.