Пока Фарида в беспомощности кляла свою судьбу, ругала свекра и свекровь, Мутгарай схватил плащ и побежал за Райсой.
У Райсы в эти дни работы стало невпроворот. С холодными ветрами и дождями добралась до спокойного Язтургая эпидемия гриппа.
Днем Райса принимала больных в медпункте, а по утрам и вечерами бегала по селу, лечила лежачих. Приходилось оказывать помощь и ночью. Вот тогда-то и вспомнила Райса августовские дни, когда она, в ожидании больные, скучала в медпункте.
Зубаиров, называвший до этого всех медиков «белоручками», стал жалеть и понимать жену.
— Слушай, — удивлялся он. — Твоя работа тяжелей, чем на буровой!
— Потерпи уж, Фазыл, потерпи. Не всегда же так будет.
— Я-то потерплю, только ты сама болезнь не схвати. Погубишь тогда нас! Не меня, а буровую! Вся работа может насмарку пойти.
— В самом деле, дай-ка я тебе сделаю профилактический укол!
Райса стала готовить шприц.
— Что ты! Что ты! — испугался Зубаиров. — Я этого с детства боюсь!
— Не дрожи, не дрожи! Подними-ка рубашку. Уж я тебе как родственнику — по блату!
Райса со смехом подняла рубашку Фазылу, тот крепко зажмурил глаза.
Только ты это… Осторожно…
— Эх ты, буровик! — засмеялась Райса. — Даже маленькие дети безропотно терпят, а ты…
— Ну мясники, ну мясники! — ворчал Фазыл, морщась. — Железку прямо в живое тело!..
— Чтобы завтра все твои рабочие пришли на прививку. Сам пошлешь.
— Думаешь, мои герои заболеют? Не такой они породы…
— Этот вирус породы не разбирает! Хочешь сберечь буровиков — всех ко мне.
Постучали.
— Начинается! — Зубаиров вздохнул. — Когда же он подохнет, этот проклятый вирус?
Но вместо очередного больного в дом вошел здоровяк Мутгарай.
— Мутгарай? — удивился мастер. — Неужели на буровой…
— Я к Райсе, — сказал Мутгарай тусклым голосом. — У Фариды, моей хозяйки, дочка заболела.
— Температура? — Райса уже одевалась.
— Огнем горит.
Вернувшись домой, Райса сказала мужу:
— Уж больно тесно живет бедняга! Там ни сесть, ни лечь. Неужели не нашли ему более подходящего жилья? Не заботишься ты о людях, Фазыл…
— Ему видней, — сказал Зубаиров и, вспомнив слова Фархутдина, усмехнулся: — Он нас не спрашивал…
Впрочем, верна эта русская пословица — «в тесноте да не в обиде», — думала Райса. Вот у них и квартира отдельная и просторная, а весь день слышно, как ходит и ворчит хозяин, все чем-то недоволен. А хозяйка Мутгарая показалась ей очень приветливой и милой…
Впрочем, Райса почувствовала и еще кое-что: Мутгарая и Фариду, несомненно связывает что-то хорошее. Это было заметно и по их общему беспокойству за здоровье ребенка, и в разговоре между собой, и во взглядах.
Фатыма уже выздоровела, когда болезнь свалила и Мутгарая. Он вернулся с ночной вахты в ознобе, с головной болью и не стал даже завтракать, улегся в постель. Озноб вскоре прошел, но теперь у него дыхание стало жарким и прерывистым.
— Если холодно, достань ватное одеяло, — спросонья пробормотала Фарида, думая, что он просто продрог на холодном ветру.
— Жарко… Душно… Если я открою дверь?..
По хриплому голосу парня Фарида поняла, что с ним неладно. Она встала, зажгла свет, подошла к Мутгараю и осторожно дотронулась до его лба.
— И-и, перышко мое, ты же весь горишь! — Фарида заметалась по комнате. — Вот лекарство, осталось от Фатымы. Выпей! Это болезнь тебе передалась от дочери… Ты ведь и не отходил от нее.
Подчиняясь уговорам, Мутгарай проглотил горькую таблетку.
— Ты ляжешь сюда. Нет, нет, и не говори, я не послушаю! Больной человек не должен валяться на полу, не возражай, я тебе говорю. Смотри, какой упрямый. Ну-ка, встань!..
Держа Мутгарая за горячие руки, она повела его к кровати. Удобно уложила, накрыла ватным одеялом, сама села на край койки и еще раз потрогала лоб парня.
— Посиди так, Фарида, не уходи…
Голова прошла, но Мутгарай ни за что не хотел отпускать от себя Фариду. Если бы Фарида сидела рядом и мягкой, прохладной своей рукой касалась его лба, Мутгарай согласился бы долго болеть.
— У Райсы много больных детей, — сказал Мутгарай. — Не вызывай ее.
— Ладно, — согласилась Фарида. — Буду тебя лечить по-своему.
Она принесла из сеней заготовленную во время сенокоса душицу, заварила ее, положила в чайник сушеную малину. Щекоча нос, по избе разошелся запах трав и лугов. Этот запах лета принес Мутгараю облегчение.
— Хорошо, что ты рядом, Фарида, — бормотал он, засыпая. — Что бы я делал один? Сейчас бы в баньку… Вот поставлю тебе дом, эту избушку в баню переделаю…