— А с чем едят эти клинали?
Эта простота и непосредственность парня все больше по душе Вале. Если бы не туфли, она бы с удовольствием вот так еще долго бы шла, но туфли! Она сняла их и потопала своими маленькими белыми ножками по осенней дороге.
— Нельзя так, Валя, простынешь, — сказал Тин-Тиныч. — Давай лучше сядем, подождем машину.
Они уселись под суслоном соломы недалеко от дороги.
День был солнечным, тихим, но все же прохладным. Середина октября, бабье лето. На пашне видны слабенькие всходы озимой ржи. Вдали, на горизонте, совсем пожелтевший лес.
Валентин накинул плащ на плечи девушки и, глядя на золотой окоем леса, стал экспромтом читать стихи об осени и о девушке, идущей сквозь желтый лес.
— Ты как ашуг или акын: смотришь в степь — поешь о степи, глядишь на гору — о горе! — засмеялась Валя.
Тин-Тиныч, будто позируя, обнял Валю за плечи, и она не отодвинулась, а наоборот — зябко вздрогнув, подалась к его большому горячему телу.
— Я много стихов сложил и о тебе, Валя, — сказал Тин-Тиныч.
— Обо мне?
— Да. Не было дня, чтобы я не думал о тебе, сказал Валентин так просто, что ему нельзя было не поверить.
Вале было приятно сидеть совсем близко с этим полузнакомым славным парнем. И она еще никогда не слышала в свой адрес таких искренних и простых слов. Она не стала рассказывать Валентину о том, что есть человек, который давно домогается ее. Начальник геологической партии, их шеф. Старый, опытный геолог, но вообще-то подонок. Поначалу он старался быть добреньким, давал Вале только легкие поручения. А теперь вот мстит, валит на нее самую неблагодарную работу, которая девушке иногда и не под силу. А потом даже настрочил наверх рапорт: «не соответствует, безответственна» и так далее. Но ее исполнительность и точность в исследованиях уже знали, рапорт бросили в корзину и даже направили девушку на слет. Здорово! Иначе как бы Валя встретилась с этим мечтательным парнем.
Валентин стесняется близости Вали. У него даже уши запылали огнем. А девушка положила голову ему на плечо и щекочет шею своими завитушками. Но, почувствовав, что парень пытается отодвинуться, она вспыхнула. «Видно, такой и бывает заочная любовь — у него на уме только стихи… И совсем не интересуют мои чувства, мои мысли. Нет, дружок, тебе еще нужно время, чтобы понять меня…»
— Пора трогаться, — строго сказала Валя.
— Да, да, опаздываем, Валя. Дорога дальняя.
— Ты что, и в самом деле подумал, что я поеду на вашу буровую?
— А почему не поехать? Ведь самое большое осталось пятьдесят километров!..
— Знаешь что, Валентин, — спокойно и серьезно заговорила Валя. — Я ведь вообще не верю внезапным вспышкам чувств. А о заочных знакомствах и говорить не приходится…
Тин-Тиныч огорошенно смотрел на Валю. Нет, она не шутила.
— И письма я писала тебе больше от жалости, от желания хоть в какой-то мере облегчить тяжелую службу моряка… Так уж не обижайся, Валентин!
— Значит, все было обманом? — испуганно спросил Тин-Тиныч. — Или просто я не понравился тебе, так и скажи.
Валя замедлила шаги, глядела в сторону. «Он все-таки очень славный! Лицо живое и мужественное. Глаза правдивые, чистые, смотрят прямо».
— Влюбленные заочно, по-моему, просто еще дети, — заговорила она, будто со стороны слыша свой голос. — В мечтах они возносят свою любовь, превращают ее в божество, а при встрече… — Голос Вали стал слегка дрожать. — А при встрече парень видит обыкновенную девушку, которая и своей внешностью и характером весьма далека от идеала…
Валя сделала шаг в сторону и протянула Валентину руку.
— Прощай, Валентин, я опаздываю…
Валентин остолбенел, будто его ноги приросли к земле.
— Что ты делаешь, Валя? Разве мы не решили?..
— Хочешь — пиши. Теперь и адрес знаешь… Сколько можно жить письмами, Валя?
— Так лучше. Прощай…
Она резко повернулась и побежала по дороге.
31
Зубаиров догнал Тин-Тиныча по пути в Язтургай.
— Почему ты обидел Валю? — Это были его первые слова, когда он остановил машину и вышел из кабины. Действительно, Зубаирова очень удивило, что девушка с заплаканными глазами одна шла по язтургайской дороге. Остановил машину, спросил: «Где Тин-Тиныч?». Девушка молчала. «Что у вас стряслось?» Девушка не отвечала, потупясь, наконец крикнула: «Спросите у него!» — и, рыдая, побежала дальше.
— Что же случилось, Тин-Тиныч?
Валентин и сам не знал, как все объяснить.