— Да, — задумчиво отозвалась Валя.
Райса прижалась к Зубаирову плечом. Тин-Тиныч вдруг начал читать стихи о Язтургае и речке Сагындык, о буровой, о костре и палатке…
Фархутдин сзади зло зашипел:
— Опять все испортит, дурак!
Райса шепнула мужу:
— У них любовь еще не созрела…
— А у нас с тобой тогда созрела?
— Они взрослее…
Пошли до околицы села. Неподалеку стояли золотые скирды соломы, а за ними в темной глубине полей мерцали огни буровой. Если приостановиться, можно услышать гул дизелей и даже звон труб. Работают ребятки…
— Ну вот, посмотрели и на буровую, которая так вдохновляет Валентина, — сказала Валя, давая понять, что пора назад.
Мысли Зубаирова давно были там, где стояло его шумное хозяйство, мерцая огнями. Нет, больше он ни на минуту не может остаться здесь, с гуляющими…
Зубаиров обнял за плечи парня и девушку:
— Простите, друзья, но мне прямо… Мало ли что может случиться?..
Остановился в темноте и крикнул:
— Поговорим завтра!
— Хоть бы переоделся, — сказала Райса, но Зубаиров уже не слышал.
Повернули в село, пошли узким проулком. Из-за угла навстречу вышли мужчина с женщиной. Чуть не столкнулись, остановились. Вдруг мужчина с ребенком на руках шарахнулся в сторону.
— Так это же Мутгарай! — крикнул Миргазиян, узнав его. — Что ты здесь делаешь?
Увидев на рассвете Райсу и товарищей-нефтяников, Мутгарай обомлел, не знал, как ответить.
— Да вот, от деда идем, — проговорил он растерянно. — А это моя жена Фарида…
— Гы!..
— То есть?
— Как это понимать?
Ребята не знали, что и подумать. Мутгарай женился! Стал, значит, семейным человеком. Выходит, сбылись пророчества, Мутгарай пошел в примаки? А откуда же ребенок? Ага, значит, жена Мутгарая имела и приданое…
Из неловкого положения всех вывела Райса:
— Надо же поздравить их, ребята, что это вы застыли? — Она подала руку Фариде, потом Мутгараю. — Очень, очень хорошо!.. Мы рады. Вот, ребята, берите пример!
Что-то невнятно бормоча, буровики протянули руки новобрачным. Фархутдин съязвил:
— А обряд бракосочетания прошли? Как это: «Уммати, хуммати, не лезь днем, лезь в темноте-е-е»…
Разошлись со смехом, обсуждая новость. Валентин и Валя пошли с Райсой.
— Молодец, Мутгарай! — говорила Райса. — Я-то знала, что этим у них кончится, они очень подходят друг к другу, а если начнешь плюсовать-минусовать, ничего не выйдет. Ну, Мутгарай, Мутгарай!
Райса оставила на улице Валю с Валентином — они решили гулять до восхода солнца. Но так уж получилось, что никто из них не проявил решительности. Валентин не мог твердо произнести: я люблю тебя и никуда не отпущу, оставайся, и все. Девушка же, в душе кляла свою гордость, убеждала себя: ее ждет работа, дело. Не договорились. Да, видимо, любовь, как плод, должна созреть, раньше времени падает больной плод…
Перед самым восходом солнца Валентин разбудил шофера буровой. Тин-Тиныч не спал уже больше суток, у него совсем слипались глаза, однако он решил проводить Валю до далекой Тышлярской площади.
И когда они уже забрались в кабину и тронулись, то увидели, что навстречу бежит запыхавшийся Габбас. Он был весь черный, на лице и руках — жирные пятна нефти.
— Тин-Тиныч, стой! Нефть ударила, нефть! — дико и весело орал он.
А это кто? Стоя в тарантасе, гремящем железными осями, бешено гнал лошадь в сторону Калиновой рощи председатель колхоза Галлям. А вот откуда-то с верхнего конца села верхом на лошади прошлепал мимо сельская голова Хафизов.
— Эй, люди, слышите — нефть пошла! Нефть! — громко кричал он. — В нашем Язтургае нефть!
Приостановился, обернулся к машине.
— Ах вы, черти! Ах, молодцы! Добрались до нефти! — Потом поскакал дальше, горланя: — Люди — нефть! На митинг! Люди! Не-е-ефть!
Его голос услышала Фарида, которая этой ночью получила благословение стариков и только что из горячих объятий выпустила своего мужа Мутгарая. Она шла за водой, но услышала новость, бросила ведра, коромысло и, плача, побежала домой к Мутгараю, который, наверно, сладко спал…
Распахнув и не закрыв за собой дверь, выскочила наружу Райса. Народ бежит, ребятня кричит. Смеясь, Райса наблюдала, как бежит по улице старик-суннатчи, словно спортсмен, работая локтями. «И этот туда же!»
Камиль торопливо натягивал на крыльце спецовку.
— Правда, дядя Габбас?
— Правда, правда!
— Говоришь, нефть? — выпрыгнул Тин-Тиныч из кабины. — Фонтан, говоришь?
— Да, да, нефть пошла! Эх, если бы ты видел, что там творится! Мы хотим прижать ее мешками — она бьет! Мы ее баритом давим, а она все бьет! Мастер в лучшем своем выходном костюме по шее в нефти ходит! Он приказал тебе сейчас же собрать всех и — на буровую!