— Вы совершаете ошибку, дон Хосе, — сказал он. — Как бы ни была укреплена эта асиенда, все равно в случае нападения она будет легко взята.
— Мое путешествие должно быть проделано в очень короткий срок — Линда не может вынести трудности такой дороги. Жестокий урок, который испанцы получили этой ночью, сделает их менее дерзкими, — так я надеюсь. К тому же, не считая ваших ранчерос, здесь находится около шестидесяти преданных и хорошо вооруженных пеонов. И если даже враг осмелится подойти к нашим воротам, то здесь хватит сил для того, чтобы дать ему отпор.
— Я не вполне разделяю ваше мнение, сеньор, но не могу себе позволить больше спорить с вами. Ведь вы гораздо лучше меня знаете, как нужно действовать в таких обстоятельствах.
Вскоре все встали из-за стола. Часом позже дон Рамон распрощался с гостями, обнял Энкарнасиона и дона Педро, сердечно пожал руку дону Хосе, вскочил на лошадь и покинул асиенду, чтобы вернуться к своей квадрилье.
Квадрилья быстро выстроилась, без промедления двинулась в путь и вскоре исчезла вдали.
Дон Энкарнасион был грустен.
— Что с вами? — спросил его дон Хосе. Сначала Энкарнасион уклонился от прямого ответа.
— Ничего особенного, — сказал он.
Но какая-то тайная мысль его мучила, и он решился признаться:
— Я не могу вам в точности сказать, почему, но меня гнетет мысль, что происшествия сегодняшенй ночи — только пролог к событиям, гораздо более страшным. Какое было бы для меня счастье, если бы со мной был человек, которого я люблю как брата и от которого у меня никогда не было тайн!
— Вы говорите о доне Луисе Морене, не правда ли? Я сам быд удивлен, не увидя его около вас. Где он?
— В секретной экспедиции. И все же я уверен, что вы его скоро увидите. Если мои предчувствия сбудутся, я пошлю за ним гонца.
IX. КВАДРИЛЬЯ
Оставим на время окрестности Пасо-дель-Норте (хотя нам придется туда вскоре вернуться) и представим нашему читателю новое лицо, которому суждено играть одну из первых ролей в этой истории.
Около восьми часов вечера, то есть когда тьма уже поглотила последний сумеречный свет и почти мгновенно озарилась бледным сиянием звезд, многочисленный отряд прекрасно вооруженных всадников, мчавшихся на сильных лошадях меж двух высоких гор, выскочил галопом из ущелья и очутился на восточном берегу Рио Гранде-дель-Норте.
Всадник, несшийся впереди отряда, проскакал до самого берега и остановился только тогда, когда желтоватая вода Рио Гранде покрыла копыта его лошади. Лошадь фыркнула и резко попятилась.
Наездник беспокойно посмотрел на окружающую его сильно пересеченную местность. Все сгущавшаяся темнота мешала ему что-либо увидеть, и он, отказавшись от этого, погрузился в глубокие и печальные размышления.
Вскоре вслед за ним подъехали остальные всадники и выстроились, безмолвные и неподвижные, вблизи своего командира.
Молчаливый, мрачный, он, казалось, не заметил их появления.
Но такое положение не могло долго продолжаться: люди и лошади, измученные долгим переходом через пустыню, нуждались в отдыхе.
Один из всадников, по-видимому младший офицер, отделился от своих спутников, приблизился к командиру и, почтительно поклонившись, сказал:
— Кабальеро, имею честь заметить вашей милости, что квадрилья ждет приказаний о ночевке.
Выведенный из своей задумчивости этими словами, хотя и облеченными в изысканно-вежливую форму, всадник, вздрогнув, резким движением поднял голову и хмуро спросил:
— Что вам угодно, дон Кристобаль?
Дон Кристобаль, как бы не заметив его резкого тона, снова поклонился, еще ниже, чем в первый раз, и бесстрастно повторил свою фразу.
— А! Верно, — ответил всадник. — Я не подумал об этом. Прошу извинить меня. Кстати, скажите мне, в котором часу всходит луна в это время года?
Несколько удивленный дон Кристобаль не сразу нашелся что ответить. Но так как он, видимо, привык к эксцентричной манере своего собеседника, то быстро обрел свое хладнокровие и ответил:
— В одиннадцать часов, ваша милость.
Всадник вынул из-за пояса великолепные часы, но темнота мешала ему разглядеть циферблат, поэтому он заставил их звонить.
— Девять часов. У нас есть время. Это хорошо.
Дон Кристобаль одобрительно поклонился, хотя и ничего не понял из слов всадника.
— Кстати, — небрежно сказал тот, пряча часы, — вы спрашивали моего распоряжения о стоянке, дорогой дон Кристобаль?