— У моей сестры доброе сердце. Но пусть она успокоится: Антилопа спасет и этих девушек.
Антилопа сказал шепотом несколько слов сопровождавшим его воинам. Двое из них спешились и подошли к молодым девушкам, которые ни живы ни мертвы стояли, не понимая, что происходит вокруг них.
Индейцы мгновенно посадили их на своих лошадей.
Успокоившись, донья Линда взяла руку Антилопы и одним прыжком вскочила на его лошадь.
— Теперь, — сказал Антилопа, убедившись, что молодая девушка крепко держится за его пояс, — да спасет нас Ваконда! Мы потеряли очень много времени!
Краснокожие засвистели, и лошади, услышав свист, понеслись с головокружительной быстротой.
Не прошло и десяти минут, как эти современные кентавры догнали квадрилью и даже немного опередили ее.
— Пришпоривайте лошадей! Пришпоривайте лошадей! — крикнул Антилопа, проносясь мимо дона Горацио. — И что бы ни случилось, не уменьшайте скорости! Не теряйте Антилопу из виду!
Небо стало медно-желтым, жара была удушающей, птицы кружились в воздухе, испуская резкие, нестройные крики. Внезапно небо потемнело, издалека послышался удар грома. И почти в ту же секунду вдали показался громадный песчаный смерч, приближавшийся с невероятной скоростью.
— Тревога! — пронзительно закричал Антилопа. — Все вслед за вождем, если дорожите жизнью!
И, сделав резкий крюк, он понесся в направлении, противоположном смерчу.
Слова индейца вернули воинам энергию, и они как завороженные бросились за ним, поручив свою жизнь богу.
Теперь они поняли, какая угроза нависла над их головами. Даже лошади инстинктивно почувствовали, что им угрожает смертельная опасность, и помчались так быстро, что, казалось, у них выросли крылья за спиной.
Нет страшнее бедствия в пустынях Дальнего Запада, чем ураган. С ним нельзя сравнивать даже ужасы африканского самума.
Песок, поднятый бурей, приняв форму огромного столба, мчится во всех направлениях по прерии, уничтожая, сметая все и всех на своем пути, будь то деревья, люди или животные.
Этот невиданный по величине песчаный столб, доходящий почти до облаков, закрывает солнечный свет, вырывает, кружась, целые почвенные слои, притягивает и всасывает в себя любые тяжелые предметы — и за несколько часов меняет внешний вид прерии.
Дон Горацио и его солдаты закрыли себе лица до глаз мокрыми платками: предосторожность, которой их научили индейцы и без которой они неизбежно бы задохнулись.
Два часа неослабевающего, неистового бегства протекли в мучительной тревоге.
Изредка, на какой-то миг, тьму прорезали свинцовые отблески света и тут же исчезали. И тогда наступившая непроницаемая мгла казалась еще страшнее.
Донья Линда почти не понимала, что происходит вокруг: уцепившись инстинктивно с отчаянной силой за пояс индейца, почти теряя сознание, она думала, что все это — кошмарный сон.
Бегство продолжалось. Иногда слышался крик, потом проклятие. Это означало, что один из всадников упал. А другие неслись, перескакивая через него, через его лошадь, даже не замечая этого.
Наконец стало светлеть, наступила тишина.
Антилопа испустил пронзительный крик и остановился.
Да и время было: если бы такая бешеная скачка продолжалась еще хоть четверть часа, белые погибли бы от усталости и ужаса.
Квадрилья была уже вне пределов прерии.
Примерно в полулье от них громадный девственный лес обещал тенистое убежище, так необходимое им в данный момент.
Дон Горацио поглядел на свой отряд, и вздох отчаяния невольно вырвался из его груди.
Больше половины его всадников было поглощено песками.
Только чудо спасло остальных.
— Благодарю вас, вождь! — горячо сказал он индейцу. — Мы вам обязаны жизнью. Если бы не ваша великодушная преданность, мы все остались бы в этой ужасной пустыне.
— Антилопа исполнил свой долг, — ответил индеец, спокойный, холодный и бесстрастный, как будто ничего необычайного не произошло. — Ведь Мос-хо-ке поручил ему быть проводником бледнолицых.
Он спрыгнул с лошади, осторожно взял на руки Линду и тихо положил ее на траву.
— Ах, зачем вы спасли меня, вождь! — сказала ему донья Линда с глубокой печалью.
— Затем, что отец девушки с голубыми глазами умер бы от горя, если бы команчи не вернули ему дочери! — шепотом сказал Антилопа, наклонившись к уху молодой девушки. — Пусть моя сестра не теряет мужества — ее друзья близко.
И, поклонившись низко молодой девушке, прелестное лицо которой осветилось лучом надежды, вождь удалился, оставив ее на попечение служанок, которые едва оправились от перенесенного страха.