Капитан был поражен, услышав такое необыкновенное заявление. А между тем это была совершенная правда. Гамбусинос действительно таковы. Всю свою жизнь они с лихорадочной горячностью ищут золото, но стоит им обнаружить его, как тотчас оно теряет всякую ценность в их глазах, и они равнодушно покидают открытый ими тайник, чтобы приняться за поиски следующего.
Этот факт наблюдался тысячи раз.
После небольшой паузы капитан заговорил:
— Мне безразлично, почему вы решили драться. Мне важно одно: вы будете бороться?
— Да, насмерть!
— Вот и все, что мне нужно. Идите разбудите скорей товарищей и приступайте к делу. Мы должны с восходом солнца быть готовыми отразить атаку врагов.
— Будет так! — ответили они. — Рассчитывайте на нас, капитан.
И они вышли.
— Черт возьми! — воскликнул капитан, со скверной улыбкой потирая руки. — Если эти безумцы так презирают богатство, тем лучше! В таком случае, сокровище целиком достанется мне одному. Черт возьми, мне это нравится!
После этого дон Горацио де Бальбоа наспех поел — обед оставался нетронутым на столе — и быстро покинул дом. Он хотел поторопить людей и убедиться в том, что все отданные им приказания исполнены.
Капитан испытал уже на себе решительность и смелость своих врагов и не хотел быть вторично захваченным врасплох, особенно сейчас, когда благодаря занятой им выгодной позиции у него были все шансы на успех.
Через час чрезвычайное оживление царило в лагере гамбусинос.
Воодушевленные общим интересом, обитатели деревни работали с большим подъемом. Они хотели так укрепить лагерь, чтобы он стал неприступным даже в случае нападения на него еще более значительных сил, чем те, которые им угрожали в данный момент.
XXII. СОВЕТ
Никакими словами нельзя передать радость дона Энкарнасиона Ортиса, когда он наконец опять увидел свою невесту.
И донья Линда, еще недавно такая несчастная, а теперь свободная и окруженная друзьями, боялась поверить в эту внезапную и счастливую перемену. Из ее глаз катились слезы радости. Она не находила слов, чтобы поблагодарить своих спасителей и сказать им, что она испытывает, находясь под их защитой.
Даже дон Луис Морен, удивленный неожиданным исходом своего отважного поступка, смотрел на всех вопросительно, как бы не понимая, что произошло.
Только вождь команчей сохранял полное спокойствие духа и ясность ума. Он понимал, что далеко еще не все кончено. Достаточно было одного слова дона Горацио, чтобы сбежались послушные ему бандиты, а в этом случае счастливый результат смелой попытки ставился под угрозу.
Не теряя ни одной минуты, Мос-хо-ке отдал приказ, и весь отряд с невероятной быстротой пронесся через деревню и бешено помчался к лесу, служившему ранчерос убежищем.
Там дон Рамон со слезами на глазах обнял молодую девушку. Он усадил ее рядом с собой около костра и заставил рассказать до мельчайших подробностей все, что произошло с момента похищения ее капитаном Горацио де Бальбоа.
Дон Энкарнасион, слушая рассказ Линды о перенесенных ею жестоких страданиях, не мог удержаться от яростных клятв отомстить дону Горацио.
Сидевшие у костра вдруг услышали резкие крики со стороны равнины.
В первую минуту все подумали, что это атака бандитов.
Но при появлении служанки, приведенной, или, вернее, принесенной в полуобморочном состоянии, все разъяснилось.
Когда бедная девушка, благодаря умелым заботам доньи Линды пришла в себя, она стала отвечать на все обращенные к ней вопросы.
Сейчас было уже поздно преследовать капитана. Удивляясь дерзости капитана де Бальбоа, все понимали в то же время, что против такого противника необходимо удвоить меры предосторожности, а не надеяться на счастливый случай.
Что касается доньи Линды, еле стоявшей на ногах от усталости и пережитых волнений, она удалилась со своей служанкой в приготовленный для нее шалаш.
Когда девушки скрылись, дон Энкарнасион и дон Луис, не сговариваясь, молча поднялись и легли у входа в шалаш, завернувшись в свои плащи.
Дон Рамон Очоа и вождь команчей остались одни у костра.
Вскоре лагерь затих; индейцы и ранчерос погрузились в глубокий сон.