— Боюсь, что Дженни попала в неприятную ситуацию.
Я уставился на него, но он продолжал смотреть в сторону.
— Чарльз, — с отчаянием произнес я. — Нельзя же так… Вы же знаете, как она со мной обращается!
— Как я погляжу, ты сам ей ни на шаг не уступаешь.
— Никто в здравом уме не полезет в клетку к тигру!
Он бросил на меня быстрый взгляд и поджал губы. Наверное, не следовало так говорить отцу о его красавице-дочери.
— На моей памяти ты, Сид, не раз входил в клетку к тиграм, — заметил он.
— Значит, к тигрице, — попытался отшутиться я. Он тут же подхватил:
— Так ты приедешь?
— Нет… Всему есть предел.
Он вздохнул и сел поудобнее, глядя на меня поверх стакана с джином. Его отсутствующий взгляд означал, что он продолжал обдумывать следующий ход, и я внутренне напрягся.
— Будешь камбалу? — предложил он как ни в чем не бывало. — Пожалуй, пора делать заказ.
Он заказал камбалу нам обоим, по привычке распорядившись подать ее уже разделанной. Я уже научился управляться с ножом и вилкой, но этому предшествовал долгий и мучительный период, когда моя изуродованная рука ни на что не годилась, и мне приходилось держать ее в кармане. И когда я, наконец, смирился с увечьем, то потерял руку полностью. Полагаю, в этом и заключается жизнь. Что-то находишь, что-то теряешь, и если удалось спасти из развалин хоть что-то, хотя бы жалкие остатки самоуважения, то и этого хватает, чтобы пережить очередную катастрофу.
Официант объявил, что столик накроют через десять минут и неслышно отошел, прижимая стопку меню и блокнот для заказов к своей униформе — фраку и серому галстуку. Чарльз взглянул на часы и широким взглядом окинул большой светлый зал, в котором люди в креслах бежевого цвета вели негромкие разговоры о судьбах мира.
— Ты будешь сегодня в Кемптоне? — спросил он. Я кивнул:
— Первая скачка в два-тридцать.
— Работаешь на клиента? — допрос выходил довольно топорным.
— Если Дженни будет в Эйнсфорде, то я туда не поеду, — сказал я.
Он помолчал.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты приехал, Сид.
Я лишь молча посмотрел на него. Избегая моего взгляда, он следил за барменом, разносящим напитки по дальним углам, и что-то уж очень долго обдумывал следующую реплику.
Он прокашлялся и сказал словно беседуя сам с собой:
— Дженни пожертвовала некоторую сумму и, боюсь, свое доброе имя на затею, оказавшуюся, по всей видимости, мошеннической.
— Как это? — изумился я.
Он немедленно перевел взгляд на меня и хотел было ответить, но я перебил его:
— Нет уж, — заявил я. — Если дело в этом, то я вполне уверен, что вы можете решить эту проблему сами.
— Она, разумеется, использовала твое имя, — уточнил Чарльз. — Дженнифер Холли.
Ловушка захлопнулась. Чарльз всмотрелся в мое застывшее лицо и с едва заметным вздохом облегчения отбросил снедавшую его душевную тревогу. А он отлично выучил, на чем меня можно поймать, с горечью подумал я.
— Она увлеклась неким молодым человеком, — бесстрастно начал он. — Мне он не понравился, но в свое время ты мне тоже не понравился, и эта ошибка подорвала мою веру в собственное чутье.
Я взял орешек. Чарльз невзлюбил меня за то, что я был жокеем, совсем неподходящей партией для девушки благородных кровей. Мне же он показался снобом, кичащимся своим интеллектуальным и социальным превосходством, и я невзлюбил его в ответ. Удивительно, что нынче я уважал его, пожалуй, больше, чем кого бы то ни было.
Чарльз снова заговорил:
— Он убедил ее сотрудничать с ним в бизнесе по доставке заказов почтой. Богатые клиенты, все очень респектабельно, по крайней мере, на первый взгляд. Достойный способ сбора денег на благотворительные нужды, обычное дело. Наподобие рассылки рождественских открыток, только в этом случае, как я понял, речь шла о полировке из воска, предназначенной для антикварной мебели. Получателю предлагается купить дорогую полировку с тем условием, что прибыль пойдет в основном на благотворительность.
Он невесело посмотрел на меня. Я обреченно ждал развязки.
— Начали поступать заказы, — продолжил он рассказ. — И деньги, разумеется. Дженни с подругой работали, не покладая рук, рассылая полировку.
— Запасы которой Дженни купила заранее? — уточнил я.
— Ты уже все понял, да? — вздохнул Чарльз.