— Она там больше не живет, — сообщил он. — Твоя жена дала мне ее новый номер. — Он продиктовал мне его. — Все на сегодня?
— Можешь завтра принести свой магнитофон в Жокей-клуб на Портман-сквер, скажем, к четырем часам?
— Как в прошлый раз?
— Нет, — ответил я. — Не таясь, с парадного входа.
К моему облегчению, Луиза взяла трубку. Когда я объяснил ей зачем звоню, она пришла в изумление:
— Ты что, действительно его разыскал?
— Ну... возможно. Так ты приедешь, чтобы опознать его?
— Да. — Ни малейших колебаний в голосе. — Куда и когда?
— Адрес в Бристоле... — Я запнулся и несмело продолжил. — Я сейчас в Ньюмаркете. Я мог бы подхватить тебя в Оксфорде ближе к вечеру, и мы бы поехали туда вместе. Может, мы застанем его на месте сегодня же вечером... или же завтра утром.
На том конце воцарилось молчание. Затем она произнесла:
— Я съехала от Дженни.
— Слышал.
Снова молчание. Затем до меня донесся ее спокойный уверенный голос.
— Хорошо.
Она ждала меня в Оксфорде. С ней был чемоданчик.
— Привет, — сказал я, выходя из машины.
— Привет.
Мы посмотрели друг на друга и я поцеловал ее в щеку. Она довольно — по крайней мере я так надеялся — улыбнулась и положила свой чемоданчик в багажник рядом с моим.
— Ты можешь передумать в любой момент, — уточнил я.
— Как и ты.
Однако, мы оба сели в машину и я поехал в Бристоль, чувствуя себя весело и беззаботно. Тревор Динсгейт еще не начал меня искать, Питер Раммилиз с его ребятами уже неделю не появлялись на горизонте, и никто, кроме Чико, не знал, куда я направляюсь. Я решил, что не позволю темному будущему омрачить вполне приятное настоящее и что не буду даже думать о том, что меня ждет, и мне это почти удалось.
Сперва мы доехали до загородного отеля, о котором мне кто-то рассказывал, расположенного высоко на скалах с видом на ущелье Эйвон и рассчитанного на богатых американских туристов.
— Вряд ли нам удастся сюда попасть, — засомневалась Луиза, оглядывая всю эту роскошь.
— Я сделал заказ по телефону.
— До чего предусмотрительно! Один номер или два?
— Один.
Она улыбнулась, явно удовлетворенная ответом, и нас провели в большую комнату с деревянными панелями на стенах, выстланную коврами и обставленную старинной полированной мебелью. В центре стояла огромная пышно убранная кровать с балдахином, увенчанным белыми муслиновыми оборками.
— Боже мой, — восхитилась Луиза. — Я-то рассчитывала на обычную гостиницу.
— Я не знал насчет балдахина, — растерянно отозвался я.
— Так еще веселее! — засмеялась она.
Мы разложили чемоданы, освежились в современного вида ванной, спрятанной за панелями и вернулись к машине. Всю дорогу до нового места жительства Эша Луиза задумчиво улыбалась.
Это оказался богатого вида дом на респектабельной улице: солидная постройка на пять или шесть спален, выкрашенная в белый цвет, который приятно смотрелся в закатных лучах солнца. По ее виду сложно было судить о владельце.
Я остановил машину на той же стороне улицы там, откуда мы могли видеть и входную дверь, и выход к подъездной дорожке. По словам Луизы, около семи часов вечера, после усердной работы за пишущей машинкой, Ник нередко выходил на прогулку. Быть может, он выйдет и сейчас, если он здесь. А может, и не выйдет. Было тепло, и мы открыли окна. Я закурил, и в отсутствие ветра колечки дыма тихо поплыли вверх. До чего же спокойное ожидание, подумалось мне.
— Расскажи о себе, — попросила Луиза.
Я пустил очередное колечко дыма.
— Я посмертный незаконный сын двадцатилетнего мойщика окон, который свалился со стремянки прямо перед свадьбой.
— Очень изящно сказано, — рассмеялась она.
— А ты?
— Законная дочь менеджера на стекольной фабрике и судьи, оба живы и проживают в Эссексе.
Мы поговорили о братьях и сестрах, которых у меня не было, а у нее было двое, и тот, и другая. Об образовании, которое у нее было гораздо лучше. О жизни в целом, в которой я повидал гораздо больше.
Так на тихой улице прошел час. Пели птицы. Проезжали редкие машины. Люди возвращались с работы и заезжали на парковки перед домами. Хлопали двери вдалеке. В доме, за которым мы наблюдали, ничего не происходило.
— Ты терпелив, — заметила Луиза.
— Иной раз я так подолгу сижу.
— Довольно скучное занятие.
Я заглянул в ее ясные умные глаза.
— Сегодня вечером мне не скучно.
Миновало семь вечера, но Ник не появился.
— Сколько мы будем ждать?
— Пока не стемнеет.
— Я проголодалась.
Прошло еще полчаса. Я узнал, что она любит карри и паэлью и терпеть не может ревень. Я узнал, что ее научная работа продвигается с трудом.