— Нет, — возразил я.
— Но это будет тяжело... даже для тебя. И ты сам страшишься этого.
Страшусь я не этого, а Тревора Динсгейта, думал я. Ему нет дела до того, что у меня другие проблемы. Страх был слишком сильным словом для того, что мне предстояло, а нежелание слишком слабым. Отвращение, наверное.
— Лучше сегодня, — настаивал я. Чарльз не стал спорить. Он знал, что я прав. Иначе мне не удалось бы убедить его отвезти меня.
Чарльз высадил меня у входа в Жокей-клуб на Портман-сквер, припарковал машину и встретил меня в лобби. Вместе мы поднялись на лифте. Он был в деловом костюме, а я в брюках и чистой рубашке, но без пиджака и галстука. Жара продолжалась. Она стояла уже целую неделю, и казалось, что все, кроме меня, имели загорелый и цветущий вид.
В лифте было зеркало. Из него на меня глядело собственное лицо, землистое-серое, с запавшими глазами, красной заживающей царапиной на лбу у линии волос и чернеющим синяком на подбородке. В остальном я выглядел куда более невозмутимо и нормально, не так пришибленно, как на самом деле, и от этой мысли стало немного легче. Стоит только постараться и дальше производить такое впечатление.
Мы сразу направились в кабинет сэра Томаса Улластона. Он ждал нас. Обменялись рукопожатиями и прочее.
— Вчера твой тесть сказал мне по телефону, что у тебя есть для меня плохие новости, но не сказал, какие именно.
— Да, это не телефонный разговор, — подтвердил я.
— Тогда присаживайтесь. Чарльз, Сид... — Сэр Томас предложил нам стулья, а сам устроился на краешке большого стола. — Чарльз сказал, что это очень важно. Выкладывай, я весь внимание.
— Это по поводу синдикатов, — начал я и принялся было рассказывать ему то же, что и раньше Чарльзу, но уже через несколько минут он прервал меня.
— Нет, Сид, погоди. Такой разговор не должен остаться между нами. Следует пригласить еще кое-кого.
Я бы предпочел, чтобы он этого не делал, но он созвал всю верхушку: начальника секретариата, главу администрации, секретаря Распорядителей, заведующего отделом выдачи лицензий владельцам, и начальника дисциплинарного отдела. Они расселись и во второй раз за четыре дня повернули ко мне серьезные внимательные лица, готовясь выслушать результаты моего расследования.
Они готовы выслушать меня сейчас из-за того, что я рассказал им во вторник, подумал я. Не будь Тревора Динсгейта, я бы сейчас не пользовался у этой публики таким авторитетом. Я начал:
— Лорд Фраэрли, для кого я раньше работал жокеем, попросил меня проверить четыре синдиката, которые он возглавляет. Лошади скачут в его цветах, но их результаты его не удовлетворяли. И неудивительно, ибо их начальные ставки прыгали то вверх, то вниз, а результаты часто не соответствовали ожиданиям. Лорд Фраэрли решил, что его используют втемную.
Я помолчал, понимая, что хотя постарался не слишком сгущать краски, дальнейшие объяснения произведут фурор.
— В тот же день, в Кемптоне, коммандер Лукас Уэйнрайт попросил меня проверить эти же четыре синдиката. Надо сказать, что ими манипулировали столь основательно, что было сложно понять, как это до сих пор не стало публичным скандалом.
На гладко выбритых лицах отразилось недоумение. То, что Лукас Уэйнрайт обратился с просьбой расследовать синдикаты к Сиду Холли, выглядело по меньшей мере странным, ведь подобные дела находились в прямом ведении Службы безопасности.
— Лукас Уэйнрайт сообщил мне, что все четыре синдиката были проверены и завизированы Эдди Кифом, и попросил меня выяснить, нет ли здесь нежелательной связи.
Я как мог постарался смягчить слова, но услышанное все равно их шокировало. Скачки всегда притягивали разного рода мошенников, но коррупция среди руководства? Неслыханно. Я продолжил:
— Я побывал здесь, на Портман-сквер, и без ведома Эдди Кифа выписал различную информацию из его бумаг. Свои заметки я делал в кабинете Лукаса, и тогда же он рассказал мне о человеке, которому полгода назад поручил то же, что и мне. Этого человека, Мейсона, нашли на улицах Танбридж-Уэллс с жуткими травмами головы, вызванными ударами ног. С тех пор он слепой овощ. Лукас объяснил, что человек, стоящий за синдикатами, зовется Питер Раммилиз и живет в Танбридж-Уэллс.
Напряженное внимание на всех лицах.
— После этого я... отсутствовал неделю, а так же потерял заметки, так что мне пришлось придти и выписать нужную информацию заново, и Эдди Киф обнаружил, что я копался в его документах и пожаловался вам, сэр Томас, помните?
— Верно. Я сказал ему, чтобы не нервничал по мелочам.
Остальные присутствующие заулыбались и немного расслабились. Я чувствовал нарастающую слабость.