Чарльз откашлялся.
— Упреждающий удар – действие вполне в духе отставного офицера, — мягко заметил он.
Замечание отставного адмирала привело слушателей в задумчивость.
— Лукас всего лишь человек, — продолжил я. — «Начальник службы безопасности» звучит впечатляюще, но отдел невелик, не так ли? Человек тридцать на полной ставке, и это на всю страну?
Слушатели закивали.
— И платят, полагаю, не так уж много. Истории о полицейских, берущих у мошенников взятки, не так уж редки. Что ж... Лукас постоянно общается с людьми, которые вполне могут сказать: «Как насчет тысчонки наличными, коммандер, чтобы замять мое дельце?»
Шок на лицах.
— Обычное дело, знаете ли, — спокойно заметил я. — Взяточничество в наши дни процветает. Согласен, скверно, когда глава службы безопасности покрывает чьи-то грязные делишки, но это злоупотребление доверием, и на злодейство не тянет.
То, что он сделал со мной и Чико было несомненным злодейством, но сейчас я имел в виду не это.
— Я хочу сказать, что по сравнению с тем, что творится в нашем мире, в нечестности Лукаса нет ничего особенного.
Во взглядах все еще читалось сомнение, но головами уже никто отрицательно не качал. Если мне удастся убедить их отнестись к Лукасу как к мелкому мошеннику, то им легче будет поверить в то, что он совершил и остальное.
— Если оттолкнуться от идеи превентивного устрашения, то ситуация предстанет перед нами с другой стороны.
Я остановился. Усталость одолевала меня. Поспать бы недельку, мелькнула мысль.
— Продолжай, Сид.
— Видите ли... — я вздохнул. — Лукасу пришлось пойти на риск и поручить мне нечто, в чем он был замешан, потому что ему было необходимо контролировать происходящее. Для него стало немалым потрясением узнать, что лорд Фраэрли попросил меня проверить его синдикаты, но если он уже обдумывал как от меня избавиться, то, похоже, в этот момент он понял, как это можно сделать.
Один или двое быстро кивнули, тут же поняв остальное.
— Лукас был уверен, что я и близко не подберусь к правде и не выйду на него, но он решил максимально обезопасить себя и обратил мое внимание на Эдди Кифа. Тут он ничем не рисковал: я мог сколько угодно искать доказательства того, что Эдди Киф вовлечен в махинации с синдикатами, ведь Эдди Киф вовсе не был в них вовлечен. — Я перевел дыхание. — Мне кажется, что он не планировал предоставлять мне столько времени, они хотели отловить нас сразу, но у них долго ничего не получалось.
Отловить нас... меня. Они похитили бы и меня одного, но мы оказались вдвоем. Тем лучше для них и гораздо, гораздо хуже для меня.
— Долго не получалось? Как же это? — спросил сэр Томас.
Сосредоточься, приказал я себе. Не останавливайся.
— С точки зрения Лукаса, я действовал очень медленно. В то время я разбирался с Глинером и всю следующую неделю после его просьбы так ничего по синдикатам и не сделал. Затем, когда я получил недвусмысленные сведения о Питере Раммилизе и Мейсоне, и можно было ожидать, что я отправлюсь в Танбридж-Уэллс, я уехал в совсем другое место и провел там еще неделю, в течение которой Лукас звонил Чико четыре раза, пытаясь выяснить, где я.
Меня продолжали молча и внимательно слушать.
— Я потерял свои записи, и когда вернулся, то снова выписал нужное, сидя в кабинете Лукаса. Я сообщил ему, что на следующий день, в субботу, мы с Чико собираемся посмотреть, где живет Питер Раммилиз. Мне кажется, что... устрашение... тогда бы и случилось, но на самом деле мы поехали в пятницу, в тот же день, и Питера Раммилиза не оказалось дома.
Неужели их не мучает жажда? — мелькнула у меня мысль. Где кофе? У меня пересохло во рту и ныло все тело.
— Как раз в ту пятницу я и попросил Лукаса написать Генри Трейсу. Я также просил его и даже умолял ни в коем случае не упоминать моего имени в связи с Глинером, потому что я могу поплатиться за это жизнью.
Нахмурившись, они ждали разъяснения.
— Э-э... Тревор Динсгейт велел мне прекратить заниматься этими лошадьми именно в таких выражениях.
Сэр Томас удивленно и неодобрительно поднял брови.
— Когда ты упоминал угрозы, ты его имел в виду?
— Да. И он повторил их, когда вы... познакомили нас в вашей ложе в Честере.
— Боже правый.
— Я хотел, чтобы следствие по делу Глинера было начато Жокей-клубом, так, чтобы Тревор Динсгейт не узнал, что я имею к этому прямое отношение.
— Ты воспринял его угрозы всерьез, — задумчиво произнес сэр Томас.
— Они и были высказаны... всерьез.
— Понятно, — отозвался сэр Томас, хотя, конечно, понятно ему не было. — Продолжай.
— Лукасу я об угрозах не рассказывал. Я только просил не связывать с Глинером мое имя. И уже через несколько дней он признался Генри Трейсу, что на самом деле это мне, а не Жокей-клубу, надо знать, не умер ли Глинер. Тогда я списал случившееся на его небрежность или рассеянность, но теперь я считаю, что он сделал это осознанно. Любые угрозы моей жизни играли ему на руку, пусть он и не знал, какая тут связь.