– Ба! Ба! – заметил дон Хосе. – Никогда не мешает быть наготове.
– Да, когда ты уверен, что тебе следует это делать, – возразил сенатор. – Вот поэтому-то в качестве должностного лица… тысяча извинений, маркиз, за то, что вынужден действовать так в вашем доме… я требую, чтобы вы назвали тотчас же имя человека, от которого вы получили эти тревожные известия.
– А что скажет вам имя человека, которого вы никогда не видели, о котором никогда ничего не слышали?
– Не в этом дело. Потрудитесь отвечать, прошу вас!
– Очень возможно, сеньор, что вы должностное лицо, но меня это мало трогает. Я признаю здесь одного только господина – сеньора маркиза. Он один имеет право расспрашивать меня, ему одному только и буду я отвечать.
Сенатор, кусая губы, повернулся к маркизу.
– Почему же, Паредес, вы не хотите ответить? – сказал дон Фернандо. – Право, я не могу понять вашего упрямства в этом деле.
– Если вы этого требуете, ми амо, я могу ответить. Знайте же, что о готовящемся восстании индейцев меня предупредил один белый охотник, по имени Твердая Рука.
– Твердая Рука?! – одновременно воскликнули брат и сестра.
– Не тот ли это самый охотник, – спросил маркиз, – которому мы уже так многим обязаны?
– Да, ми амо, – отвечал дон Хосе. Сенатор впервые услышал это имя; тем не менее, когда управитель произнес его, дон Руфино испытал какое-то необъяснимое внутреннее волнение.
– О, ему нельзя не верить! – пылко воскликнула донья Марианна. – Каждое его слово заслуживает полного доверия.
– Конечно, – подтвердил дон Руне. – Надо полагать, ЧТУ он сделал это преднамеренно, желая предостеречь нас.
– Но кто этот человек и почему он так симпатичен всем вам? – продолжал домогаться сенатор.
– Друг! – с жаром произнесла донья Марианна. – Друг, которого я никогда не забуду!
– И которого все мы любим, – добавил маркиз.
– И вы ему полностью доверяете? – не унимался дон Руфино.
– О да! Можете быть уверены, сеньор, что я не стану пренебрегать его предупреждением!
– Но, в таком случае, позвольте мне заметить вам, сеньор маркиз, что мне кажется весьма подозрительным упорство, с которым сеньор управитель отказывался назвать его имя.
– Сеньор дон Руфино, – отвечал маркиз, – Паредес – наш старый слуга, он пользуется известной свободой в обращении со всеми нами и правом, я бы сказал, вполне заслуженным правом, требовать, чтобы ему верили на слово… Но пора, однако, подумать, – продолжал маркиз, – что нам следует предпринять, чтобы не быть захваченными врасплох. Вы, Паредес, садитесь тотчас же на коня и объявите всем нашим пеонам и пастухам мой приказ немедленно перебраться с семьями васиенду и пригнать сюда же стада и табуны… А ты, сын мой, займись подготовкой загонов для животных и жилья для людей. Надо запастись фуражом и провиантом, чтобы нас не взяли измором во время осады. Сколько пеонов в вашем распоряжении, Паредес?
– У нас восемьдесят человек, способных носить оружие, ваша светлость; но я думаю, что мы сумеем как-нибудь использовать для обороны и других обитателей асиенды.
– Этого нам вполне хватит, – сказал маркиз. – По-моему, нет никакой надобности вызывать еще наших рудокопов из Квитовака.
– Тем более, – отвечал управитель, – что капитан де Ниса успел, вероятно, завербовать их в число защитников крепости.
– Вполне возможно, – произнес, поднимаясь, маркиз. – А пока ступайте и постарайтесь без промедления исполнить мои распоряжения.
Управитель поклонился и вышел.
– Не соблаговолите ли вы, маркиз, уделить мне несколько минут?-сказал сенатор.
– К вашим услугам, дон Руфино.
– О, не беспокойтесь! – обратился сенатор к брату и сестре, вскочившим со своих мест с намерением удалиться из комнаты. – Дело это отнюдь не секретное.
Брат и сестра снова заняли свои места.
– Признаюсь, – начал сенатор, – что сообщение вашего управителя встревожило меня не на шутку. Я никогда не видел индейцев бравое, но смертельно боюсь их. Поэтому, с вашего разрешения, дон Фернандо, я немедленно хотел бы покинуть асиенду.
– В такое время?
– Да, маркиз. Я убедился, наконец, в серьезности готовящихся событий. Но ведь я плохой вояка, я боюсь даже простой драки; да к тому же мой сан сенатора требует моего присутствия в Мехико[72], хотя бы для того, чтобы предупредить правительство о беде, которая угрожает Соноре, и побудить его принять необходимые меры.
– Вы, конечно, вольны поступать как вам вздумается, сеньор Руфино. Однако я далеко не уверен, что сейчас безопасно на дорогах.
– Я уже подумал об этом, маркиз. Но мне надо только добраться до Ариспы. Это недалеко отсюда, а там уж мне ничего не грозит. Может быть, дон Руис проводит меня туда?
– В этом доме вам ни в чем не будет отказа, дон Руфино, – сказал маркиз. – Мой сын поедет с вами.
– Не премину воспользоваться вашим любезным предложением, маркиз, – сказал сенатор и, бросив украдкой взгляд на Марианну, которая сидела, задумчиво опустив голову на грудь, продолжал: – К тому же в Ариспе я намерен передать дону Руису письмо для вас.