С одной рукой я ни от кого не зависел.
Без обеих рук...
"Боже, — взмолился я. — Не думай об этом. «Ибо нет ничего ни хорошего, ни плохого, это размышление делает все таковым». Однако Гамлет не сталкивался с подобными проблемами.
Не помню, как я провел ночь, утро и первую половину дня, но в шесть часов сел в машину и поехал в Эйнсфорд.
Если Дженни там, подумал я, притормозив и спокойно припарковавшись во дворе, я сразу вернусь в Лондон, во всяком случае, поездка отнимет у меня какое-то время. Но вокруг никого не было, И я прошел в дом через пристройку, соединенную с ним длинным коридором.
Я застал Чарльза в маленькой гостиной, которую он называл кают-компанией.
Он сидел один и перебирал свою любимую коллекцию рыболовных наживок.
Он оторвал от них свой взгляд. Не удивился. Не выразил особой радости. Не стал суетиться, хотя я никогда не являлся к нему без приглашения.
— Здравствуй, — сказал он.
— Здравствуйте.
Я остановился, он посмотрел на меня и подождал.
— Мне захотелось с кем-нибудь побыть, — проговорил я.
Он искоса, сухо улыбнулся.
— Ты захватил с собой на ночь белье?
Я кивнул.
Он указал на поднос с напитками.
— Угощайся. И налей мне, пожалуйста, розового джина. Лед на кухне.
Я принес ему напиток, он наполнил свой бокал и сел в кресло.
— Ты приехал что-то мне рассказать? — спросил он.
— Нет.
Он улыбнулся.
— Тогда поужинаем. И поиграем в шахматы. Мы перекусили и сыграли две партии. Он легко выиграл первую и посоветовал мне быть повнимательнее. Вторая после полутора часов кончилась ничьей.
— Уже лучше, — прокомментировал он. Спокойствие, которое я не мог обрести в собственном доме, понемногу приходило ко мне во время общения с Чарльзом, хотя я знал, что оно восстановилось в основном благодаря его такту и атмосфере большого, словно выпавшего из времени, старого особняка, а вовсе не потому, что Я поборол сомнения усилием воли. Как бы то ни было, впервые за десять дней мне удалось как следует выспаться.
За завтраком мы обсудили планы на предстоящий день. Он собирался отправиться на стипль-чез в Тоучестер, в сорока пяти минутах езды на север.
Чарльз выступал там распорядителем и очень любил эту почетную должность: Я рассказал ему о Джоне Вайкинге и соревнованиях по полету на аэростатах, а также о посещении клиентов на букву "М" и «Антикварной мебели для всех». Его улыбка, как всегда, выражала смесь удовлетворения и удивления, словно я был создан им и начал оправдывать ожидания. И не без оснований — ведь именно он посоветовал мне заняться расследованиями, и когда мне что-то удавалось, он тоже считал себя победителем.
— Миссис Кросс сообщила тебе о телефонном звонке? — поинтересовался он, намазывая тост маслом. Миссис Кросс была его экономкой, и я с уважением относился к этой сдержанной, работящей и отзывчивой женщине.
— О каком телефонном звонке?
— Кто-то позвонил нам сегодня в семь утра и спросил, здесь ли ты. Миссис Кросс ответила, что ты спишь и она позднее передаст, но этот человек сказал, что еще позвонит.
— Может быть, мне звонил Чико. Он не дозвонился домой и догадался, что я поехал к вам.
— Миссис Кросс сказала, что он не назвал себя. Я пожал плечами и взял кофейник. Наверное, ничего срочного, а иначе он попросил бы меня разбудить.
Чарльз улыбнулся.
— Миссис Кросс спит в бигуди и с кремом на лице. Она никогда не зашла бы к тебе в семь утра, да и к себе бы ни за что не пустила. Ты ей нравишься. Она говорит, какой приятный молодой человек, и повторяет это всякий раз, стоит тебе здесь появиться.
— Да, ради Бога, пусть говорит.
— Ты вернешься сегодня к вечеру? — осведомился он.
— Еще не знаю.
Он сложил свою салфетку и поглядел на нее.
— Я рад, что ты вчера приехал. Я посмотрел на него.
— Да, — ответил я. — Вы хотели, чтобы я это сказал, вот я и говорю. И я вполне искренен. — Я немного помедлил, подыскивая простейшие слова, способные выразить мою признательность. Нашел. И произнес их:
— Это мой дом.
Он смерил меня быстрым взглядом, а я вымученно улыбнулся, смеясь над собой, смеясь над ним, смеясь над целым миром.
Хайлейн оказался величавым старинным зданием, плохо сочетавшимся с постройками века пластика. Сам дом становился доступным для посетителей, как возбужденная, перезрелая девственница, лишь несколько раз в год, но парк постоянно сдавали в аренду для соревнований и гастролей цирков или для праздников вроде сегодняшнего. Однако при въезде спешащую отдохнуть публику могло привлечь лишь немногое. Организаторы, видимо, не позаботились о рекламе, и я не заметил флагов, не услышал сентиментальных песенок и не увидел ярких афиш, которые можно было бы прочесть на расстоянии в десять шагов. Короче, ничего шумного и показного я не обнаружил. Поэтому меня даже удивило, что на площадки парка устремились толпы зрителей. Я заплатил за вход и резко притормозил, примяв траву. Мне удалось припарковать «Шимитар» на стоянке.
Машины, приехавшие вслед за мной, аккуратно обогнули газон.
Там было несколько наездников, деловито трусивших рысцой по дорожкам, но в дальних уголках, рядом с ярмарочной площадью, царила тишина, и никаких аэростатов я поблизости не углядел.
Я выбрался из машины и запер дверь, решив, что приехал слишком рано и представление начнется примерно через час.
Однако я крупно ошибся.
Сзади послышался незнакомый голос. Кто-то спросил:
— Это он?
Я повернулся и увидел двоих человек, вставших между моей машиной и другой, припаркованной в нескольких шагах. Мужчина был мне не знаком, но мальчика я знал.
— Да, — ответил мальчик. Он обрадовался встрече и поздоровался со мной.
— Здравствуй, Марк, — проговорил я. — Как твоя мама?
— Я говорил папе, что вы сюда приедете. — Он поглядел на мужчину, стоявшего чуть поодаль от него.
— И вы тоже решили здесь проветриться. — Я подумал, что столкнулся с ними случайно и это чистое совпадение, но все обстояло иначе.
Он описал вас, — заявил мужчина. — Эту руку и как вы смогли управиться с лошадьми... Впрочем, я и так понял, кого он имел в виду. — И лицо и голос у него были грубые, усталые. Теперь, когда я мог его внимательно рассмотреть, то понял, что он не на шутку опасается разоблачения. — Я знаю, что вы расхаживали у меня по дому и повсюду совали свой нос. Учтите, я это так не оставлю.
— Вас в то время не было, — с невозмутимым видом откликнулся я.
— Верно, меня не было. А вот этот сосунок оставил вас одного в доме.
Ему было около сорока, жесткий, неуступчивый человек, не скрывавший своей злобы. — Я узнал вашу машину, — с гордостью произнес Марк. — Папа говорит, что я умный. — Дети наблюдательны, — ответил его отец и с отвращением посмотрел на меня.
— Мы ждали, когда вы выйдете из большого дома, — сообщил Марк, — а затем всю дорогу ехали за вами. — Он засиял, словно приглашая меня порадоваться захватывающей дух игре. — А вот это наша машина, мы поставили ее рядом с вашей.
— Он похлопал по крылу коричневого «Даймлера».
Телефонный звонок, мелькнуло у меня в голове. Звонил вовсе не Чико. Это Питер Раммилиз проверял, там ли я.
— Папа обещал, — весело продолжил он, — показать мне окрестности парка, а наши друзья тем временем покатают вас в нашей машине.
Его отец бросил на мальчика суровый взгляд. Он явно не ожидал, что ребенок повторит эту за-ученную фразу и раскроет правду, но Марк рассеянно смотрел куда-то мне за спину.
Я оглянулся. Между «Шимиратом» и «Даймлером» стояли еще два человека.
Здоровенные, хмурые мужчины с крепкими мускулами, железными суставами и ступнями.