— Прости! — почти беззвучно, в отличие от «коллеги» повинился я перед своей Сталью. — Мне нужно было больше заботится о тебе.
В ответ металл слабо ткнулся мне в ладонь. Н-да, раньше такой реакции я не дождался бы. Нужно было испытывать очень сильные эмоции, чтобы орудие Хель откликалось вне опасной, по его мнению, ситуации. А сейчас — вот, пожалуйста. Впрочем, изменился не только мой танк. Я сам тоже существенно поменял своё отношение, особенно после вчерашних-сегодняшних событий к… нет, не просто машине. К напарнице. «Шестерка» же — пусть тоже будет «она». Сталь явно не против присвоению себе женского рода…
— Красивая ливрея! — Саймон, оказывается, уже закончил с косметическими процедурами и подошел к борту моего танка. — Сам рисовал?
— Нет конечно, художник-гильдеец из Высоты-сто четырнадцать постарался, — честно признался я.
— Даже так? — к моему удивлению, лидер колонны после моих слов заинтересовался ещё сильнее, подойдя совсем близко к борту моей тэтэпэхи и начав детально изучать узор из нарисованных молний. — Надо же, и правда. Ну и кривые руки были у того, кто подновлял тебе покрытие! Визуальная идея полностью запорота! К счастью, он ещё и не в курсе был что лак надо с эмали удалять перед восстановительными работами и основа достаточно уцелела, чтобы восстановить первоначальный вид…
Я новым взглядом окинул машину караванщика: неспроста, оказывается, на ней такой сложный и замороченный «камуфляж». И ведь не просто хобби у человека, ведь, действительно разбирается. В отличие от меня, н-да. Особой разницы между старым и обновленным видом тэтэпэхи я особо не видел ни сразу после обновления, ни сейчас.
— Ни в коем случае не связывайся с краскомазами в Релейном, там ни одного нормального нет! В Новом Остпоинте тоже сам не ищи, сразу в наше представительство иди, там тебя с нормальным спецом сразу сведут, — довольно эмоционально порекомендовал мне собеседник. — Скажешь, я тебе рекомендовал.
— Спасибо, учту, — поблагодарил я. Между прочим, про свой дальнейший маршрут я не упоминал ни в послании по радио, не лично. Интере-есно…
— Если не секрет, как звали автора дизайн-проекта? — чуть помедлив, спросил меня Саймон. — Много замазано до сих пор, но почерк художника кажется знакомым… Как и несомненные талант и профессионализм.
— Эм… — я напряг память, и, о чудо, все-таки вспомнил. Вообще у меня не такая плохая память, чтобы не запомнить имя человека, особенно женщины, с которой разделил постель. Но под действием психостимулятора с наркотическим эффектом и не такое может пройти мимо сознания. Влип я тогда по полной, хорошо хоть гильдейцы со свой стороны просто честно выполнили свои обязательства. И просто позволили мне, едва я немного пришел в себя, забрать танк и свалить куда подальше. Отдельное «веселье» началось, когда спустя несколько дней стала кусками возвращаться память о тех сутках под кайфом. Хорошо что я тогда уже из «Высоты» успел свалить, а то некоторым местным я в глаза не смог бы смотреть. Оказалось, я не все время провел в постели, успел ещё и в поселении засветиться в таком «хорошеньком» состоянии. — Лийса, кажется так правильно произносится…
— Сама Лийса?! — натурально вытаращился караванщик. — Гонщики к ней в очередь выстраиваются, чуть ли не на коленях валяются перед ней, только бы заполучить «счастливую» ливерю! Это если девушка вообще снисходит, чтобы спуститься в их бар для переговоров. Часто просто передают ответ: «нет вдохновения». Расписки её вообще не интересуют! А тебе как-то удалось, вообще не зная её по имени, именно у Лийсы получить дизайн!
— Новичкам и дуракам везет, — только и оставалось мне, что развести руками. Ну не признаваться же, что банально «купил» гильдецев редким стимулятором, а те реально предоставили мне «самого лучшего художника», как я и попросил у Олави!
— Ну да, и с бродягой тебе «просто повезло» из-за отсутствия опыта, — изобразил руками аналог кавычек караванщик. — Иначе бы ты к нему и не сунулся бы.
— Хочешь верь, хочешь — нет, — я поймал скептический взгляд и тяжело вздохнул. — Я даже не знаю, почему черт… хелева штуковина так дымила при каждом движении или действии!
— Так это совсем просто, — отмахнулся Саймон. — Въехав или задев аномалию, Сталь отнимает у той часть энергии, которую потом тратит на придание, например, себе пластичности в нужный момент. Но, скажем так, есть предел расходу этой энергии, даже если запас велик. Квазиживому металлу в таком случае остается только сжигать самоё себя. Если есть целые гусеницы и двигатель, но нет топлива, то понемногу, а если нет совсем ничего… ну, ты видел. Этот царский танк должен быть втрое больше по размеру, этакий супер-бронированный утюг! А остался такой огрызок, меньше твоей «Шестерки». Что, действительно не знал?