Тами поднялся, взгляд его упал на тощий рюкзак.
– Помнишь, мы брели вдоль лесов Клеты? По степи?
Горан украдкой посмотрел на Злату, но она опустила взгляд. Никс протянула ей края тряпичного тента.
– Да. Такое не забудешь.
– Почему я не ношу с собой стукам? Так ты спросил, кажется.
Кудесник коснулся лба, с трудом припоминая разговор:
– Стукам?
– Да. Ты удивлялся, почему нельзя перемещаться в любую секунду, по желанию. И я рискнул пробовать. – Тами склонился к своему рюкзаку и достал сырой камень размером с ладонь. – Взял его как игрушку. Пытался перемещаться – одни неудачи.
Горан смотрел на сизо-чёрный камень, словно на сияющее чудо света. Невзрачный, он казался сейчас драгоценным слитком.
– Стукам переместил тебя? Тогда?..
Тами кивнул. Ребята оставили работу, вслушиваясь в рассказ.
– Во время падения он перенёс тебя! – выдохнул Горан с изумлением. – Ну конечно!
Липучка улыбнулся его радости.
– Я подумал о доме. Когда опора обрушилась, я подумал о доме и родителях. Знаешь, глупо представил, что они ждут меня там. А потом ударился спиной о воду: озерцо за лаловыми деревьями. Когда выплыл и откашлялся, узнал дом. Тётка кричала.
Горан задумчиво улыбался, ошеломлённый таким явным, но одновременно невообразимым объяснением.
– Она всегда ворчливо кричит. Даже когда радуется. – Тами спрятал стукам в рюкзак и вернулся к соединению жердочек. – Но больше он не действует. Рох говорит, что импульсом к прыжку послужил мой страх. Скорее даже ужас.
– Но где ты столкнулся с Рохом?
– Я долго прыгал по стукамам, разыскивая вас. Вернулся к дому Мирны. Хадуг сообщил, что безродные в золотушных лесах могут помочь мне. Его Цепуш провёл меня к граду, а стукамы вывели прямо к Роху.
Скурат закрепил палатку колышками и приблизился к группке крадушей:
– Рох теперь с безродными?
– Да, их объединяет некто Ратибор. Около полутысячи человек.
– Восстание?
Тами задумчиво поморщился:
– Сомневаюсь. Они желали разрушить Гранитный замок.
– Рох – единственный крадуш среди них?
– Был единственным. Теперь… очевидно, сбежавшие крадуши примкнут к Ратибору.
Гончий с тревогой взглянул на Горана.
– Печешься о граде? – задиристо спросил Клюв.
– Там тоже люди.
– Которые в достатке не замечают темницу с измученными детьми и стариками? – Никс агрессивно сжала кулаки.
Горан примирительно выставил ладони:
– Полутысяче безродных не свергнуть многовековую династию. Скурат беспокоится о напрасных жертвах. Ты мало что знаешь о противостоянии сил в граде.
– А ты не представляешь себя существование в Гранитном замке! – выступила вперёд Злата. – Она куталась в накидку Тами, скрывая изорванную в бегстве рубаху. Шрамы на щеках кровоточили, руки покрывали синяки. – Это не состязание бастионов! Как ты мог почитать такую жестокость?
– Злата…
– В гранитных застенках творятся жуткие издевательства, – присоединилась к упрёкам Исмин. – Взгляни на нас. Побои, раны. У Эфы не стихали истерики.
Немая девочка сцепила руки, пряча заплаканное лицо.
– Вы имеете право обвинять меня! – громогласно высказался Горан. – Ну же, к чему молчать? Возьмите палки! Устройте показательную расправу!
Тами попытался вразумить друзей, но его не слушали.
– Твоя ворожея рассказала нам о чудовищном плане, – резал слух обвинением Клюв. – Весь твой замысел разложила по полочкам. Столько хитрости в притворном сочувствии, участии.
Никс всплеснула руками:
– Ради чего, Горан?
Он отвернулся.
– Вам известно.
– Твердыня? – уточнила Исмин разочарованно.
– Твердыня! – крикнул. – Да! Твердыня! Перламутровые стены, хранящие заветные мечты. Грёзы, ради которых вы сами рисковали жизнями.
Злоба впивалась в кудесника мечами взглядов.
– Вы ничего обо мне не знаете, чтобы судить! – прошипел он. – Ничего! Рох прав, мы обмануты. Всё, во что верил я – выдумка, сказка для впечатлительных детей, мечтающих о чудесах. Алефа неприступна, призрачна. Тропы к ней неизвестны.
– Шагни – и путь возникнет, – возразила Исмин.
– Мы беглецы. – Он осмотрел изнуренные заточением лица. – Там, за марью, полнейшая неизвестность.
Клюв негодовал:
– Отговариваешь нас?
– Я спрашиваю, куда мы идёём? Теперь, когда правда известна – куда шагнуть?