В выходной день бабушка с дедушкой ушли на базар за крупами. Солнце золотило стены лучами. Туманы ненадолго уплыли за чернолесье, позволяя жителям степей согреться в слабеющем тепле осени. Горан сидел за кухонным столом и рассматривал листы редчайшего атласа в слановых цепях, сущим чудом сохраненного Бахарем. Размером он немного превышал его ладонь, но вмещал подробные иллюстрации обширных земель Царны.
Дверной молоток возвестил о приходе гостя. Горан спрятал солнечно-жёлтую книгу под расшитую салфетку и тихо приблизился к окну возле двери. На пороге стояла Злата. Обмен недоверчивыми взглядами завершился извиняющимся приветствием Горана:
– Я боялся, что ты уехала. – Он замер у двери, трусливо осязая непогоду мрачного нрава гостьи. – Проходи, – махнул кудесник рукой, приглашая в дом.
Девочка прошла, застенчиво осматриваясь. Распущенные волосы скрывали шрамы на щеках. Горан взял у нее пальто, Злата нервно разгладила ладонями складки длинной юбки синего платья с грубыми лентами шнуровки по линии позвоночника. На ней по-прежнему темнело множество украшений: тонких серебряных колец на пальцах, деревянных перстней с яшмой и красно-фиолетовыми аметистами; бус, спрятанных, за исключением одного амулета, под вышитой тканью платья. Злата сняла старые коричневые башмаки, оставляя ноги в одних носках из серой овечьей шерсти.
– На площади Сходов сейчас выступает управитель, – сообщила, озираясь на закрытую дверь. – Он говорит о крадушах.
Горан провел Злату к столу: усадил, напоил чаем.
– Ты должна понимать, что я не представляю угрозы, – признался, чувствуя себя не собеседником, а соперником.
– Зачем же ты принёс аль? – Злата настойчиво избегала пересечения взглядов. – У чернолесья все с младенчества слышат: они… крадатели душ… Они мерзкие чудовища, – голос её сорвался вздохом отчаяния.
– У срыв-камня ты сотворила жуткие вещи, да, признаюсь. Но чудовище – преувеличение. Правда. Улакач и Тукановы гораздо хуже. Они, – Горан вкрадчиво смягчил тон, – твердят, что видели многоликих.
– Я пришла тебе на помощь! – оскорбленно напомнила гостья. – Такова благодарность?
Горан ответил с возражающим жестом:
– Послушай, Злата, я жил в граде и видел, что крадушей неминуемо настигают гончие и заключают в Гранитном замке.
– И ты! – сердито бросила она. – Ты тоже лишил свободы крадуша!
– Откуда такая осведомленность?
Зелёные глаза сверкнули раскаленными кнопками.
– Где-то месяц назад гончие прибыли из чернолесья. Ездили по Яруге, расспрашивали людей о тебе.
Кудесник склонил голову, оценивая знания гостьи.
– И они не заметили тебя? Гончие Казмера чуют крадуша в многотысячной толпе.
Злата воинственно вздернула подбородок.
– Может, я – исключение? Зачем ты вмешался?
– Рано или поздно они придут за тобой. Разве ты не догадывалась о своём происхождении? – Горан с недоверием осмотрел девчонку.
– Все считают крадушей злобными уродцами. Я встречала гончих несколько раз. Как видишь… – Она провела рукой вдоль невредимой себя.
– Последние полвека ни один крадуш не вырос на свободе старше четырнадцати лет. Тебе сколько? Тринадцать?
– Почти.
– Мертвящий дар выдаст рано или поздно.
– И ты предложишь мне сдаться?
Злата глубоко вдохнула сухой воздух комнаты. Печь за ее спиной бушевала пламенем, мысли – страхом.
Кудесник сплёл пальцы и постарался изобразить участливый вид.
– Злата, поверь, если бы я хотел выдать тайну, мы бы сейчас не беседовали. Тебе, вероятно, известно, почему меня изгнали из града?
Взгляд гостьи спрятал шипы подозрений.
– По твоей вине сбежал крадуш. Все в Яруге знают.