Доктор Касперски ушел, сопровождаемый своим жутковатым приятелем, а Джеймс остался один в комнате в ожидании консультанта.
Как и сказал Профессор, консультант пришел довольно быстро. Не прошло и десяти минут, как перед Джеймсом предстало серо-синеватое и на половину, не симметрично покрытое сетчатыми узорами тело андройда. На этот раз полностью с головы до пят, оно напоминало скафандр без шлема. Отличие от реального человека было просто коллосальное, даже, несмотря на точно исполненные черты лица и пропорции тела. Мужское круглое лицо без волос с прекрасными пропорциями, выглядело искусственным и безжизненным. От краёв резиновых губ и до скул доходили какие-то глубокие линии, при помощи которых видимо рот открывался, а сероватый цвет пластиковой кожи, напоминал маску, безжизненную и пустую. Но было и то, что поразило Джеймса красотой – это были два больших и ярких сетчатых сиреневых огня, что были его глазами, они горели без белков и зрачков и выглядели просто потрясающе. На лбу у робота были красиво начертаны какие-то схемы непонятного назначения, а на левой части его лба, на незначительной свободной от схем его части, было написано Касперски Индастрис. Робот шагал медленно, как для человека, да и голова у него будто затекла в одной позе на некоторое время. По мере его продвижения та вновь ожила и начала с дзеканьем поворачиваться к Джеймсу, будто ожидая какой-то реакции от него.
- Вы Ник? – наивно поинтересовался Джеймс, понимая при этом, что робот может и не ответить ему.
- Н.И.К. 2029 / 7 к вашим услугам сэр. – ответил робоголос, а голова машины слегка накренилась следуя за отступившим к столу человеком. Однако он был запрограммирован на вежливый тон, это понравилось Джеймсу, ведь в этом месте это была приятная редкость. Он улыбнулся и сделал шаг в сторону робота.
- Расскажите мне о моей работе. Что именно от меня требуется, как играть в это? Что мне следует помнить? Что это за штука? – он направил свой взгляд на устройство, напомнившее ему слегка прогрессивный вариант виар очков, которые он как то пару раз пробовал будучи в академии. Эти же очки более напоминали закрытый шлем со стеклянным забралом, и какими-то сенсорными проводами, исходящими от затылочной его части вниз подобно щупальцам осьминога.
- Ложитесь на кресло-кровать. – без интонации сказал робот.
Внутри Джеймса заиграло волнение. Дикий коктейль страха с незнанием и желанием попробовать новое для себя. Но что же его ждет там? В том месте, куда его перенесут эти очки с надписью Никколон? Что же будет дальше? Как сильно эти сенсоры будут влиять на геймплей? Неужели он будет чувствовать всю эту боль и ощущения? Как всё это будет? Ответа он не мог найти и лишь мурашки по гусиной коже бродили от ожидания. Джеймс сдвинулся с места волевым усилием и, умастившись на кресло под палящими белыми с голубым оттенком фонарями, собранными в пучок, зажмурил глаза.
Он услышал стук металлических ног о пластиковый пол и дзыканье конечностей робота. Было очевидно, что он аккуратно обходит телесного цвета кресло, дабы не задеть и стремиться к столу с компьютером. Там же лежат эти «очки», как можно было забыть об этом? Он хочет надеть этот шлем на его голову. Ну, конечно, это же очевидно, но почему же он так странно молчит? Будь он человеком, уже давно задвинул бы ему, какую ни будь интересную историю из жизни, но он робот. Джеймс слышал истории о самообучаемом искусственный интеллекте, но не совсем верил в то, что они могут пойти дальше своей запрограммированной основы. Что они могут учиться и тому подобное. Этот же робот скорее подтверждал его виденье, чем опровергал, хотя… Судя по виду он совсем ещё новый и не имеет большого опыта. Ну, или его моют и отчищают ежедневно, одно из двух.
Неожиданно сзади что-то твердое и острое уперлось Джеймсу в затылок и приподняло его голову. Он тут же представил свой детский кошмар.
До семи лет, молодые воспитательницы специального дома сирот пригорода Нью-Уилшира, часто не очень сильно интересовались детьми, предпочитая проводить вечернее и ночное время в обществе значительно более, старших мальчиков. А детей они на отвали, оставляли в общей комнате со сверстниками, где они обязаны были спать, кто-то перед днем отдыха, кто-то перед очередным днем гражданских работ и пред школьной учебой. Тут вели разговоры чаще всего об одном. О месте, куда никто из детей ни за что не хотел бы попасть. Но иногда в режиме наказания за какие-то мелкие проступки каждого отправляли туда. В отдельную от остальных комнату, что среди детей называли не иначе как карцер с кроватью. Пустая комната с белыми стенами внушала ужас во всех, кто там спал хотя бы раз. Было сложно понять, что пугало детей больше, то что этот карцер был отдельной пристройкой с ужасно трухлявой прогнившей годами дверью на проржавевших петлях, или то, что он выходил дверью прямо на темный дремучий лес где постоянно завывали волки. Каждый раз, когда за какую-либо провинность Джеймса запирали тут, он плакал, но знал, что никто не услышит тут его плач. Его криков о помощи.