А кто не склониться тот почует его плеть…
Перед Джеймсом предстала новая картина. В зале заседаний, за круглым ледяным столом, на полупрозрачных стульях сидели трое:
Слегка толстый человек в центре с добрым лицом и с ледяной короной на голове, будто открыл рот, пытаясь что-то сказать, но помедлил. Его взгляд застыл на незнакомце справа от него. Этот же более походил на освирепевшего деда убийцу. Большой шрам отходил у него от правой стороны лба через побелевший глаз до половины щеки. На его фоне шрам на противоположной щеке незнакомца казался легкой царапиной. На голове сверху у него была волчья голова, больше напоминающая чучело. Нос незнакомца был сломан, а тонкие губы застыли в омерзении. Серые глаза на старческом лице с полуседой козлиной бородкой будто пускали молнии ярости.
Слева от первого и напротив второго на полу прилег кентавр, которого игра отметила как вождь кентавров ледяных прерий. Лик его был молод и прекрасен, а полностью белая шерсть была в масть волосам у него на челе. Глаза юноши были зелены как трава.
- Итак, приветствую вас тут! – торжественно сказал первый.
- Хватит лживых любезностей король самозванцев! – агрессивно прорычал человек с волком на челе. – давай к делу! Ведь не просто так ты нас позвал сюда?!
- Не просто… - спокойно ответил тот, - не я выбирал эту участь, быть королем. Сию ответственность возложил на меня мой отец, а до него дед и прадед. Его избрали рунным голосованием в тот самый момент, когда наш народ пришел сюда из-за гор…
- Никто, никогда не приходил из-за гор! – возмутился дед, привстав с места и, опершись кулаками на стол, продолжал, глядя прямо в глаза собеседнику, - сколько разведчиков уже было послано в горы!? Наградой за долгие поиски большей части из них стала смерть, а те, кому все-таки удалось уцелеть, не хотят вспоминать о годах бессмысленных поисков! Ведь за горами нет ничего! Там пусто и там нет ни богов не людей! Только бездна!
Его голос звучал уверенно, но казалось, что он был готов задушить собеседника. Волк на его голове, в воображении Джеймса был готов вот-вот ожить и наброситься на толстяка, но лишь продолжал смотреть в одну точку. Дед же присел, сделал паузу и взглотнув, набрал в легкие воздуха через нос. Его голос тут же вновь звучал подобно грому, а забегавшие глаза вдруг снова остановились на собеседнике.
- Твой прадед присвоил себе эти земли, трон, корону и ледяную твердыню, не имея никаких прав на всё это! Мои люди мерзнут каждый день, согревая лед в казанах, что б добыть воду! Половина наших детей умирает от переохлаждения, не успев достигнуть годовалого срока! Ты позвал меня для того, что бы мы помирились и побратались!? – спросил он с ироничным оскалом и выдержав небольшую паузу фыркнул: - Ну, нет! Я предлагаю решить всё в честном бою, один на один! Либо мы захватим ледяной дворец силой.
- Постой, не торопись… - отрешенным тоном ответил король, - Ну, есть же компромиссы. Мы можем поселить часть ваших людей у меня во дворце, если они будут служить мне. Многие и них получат титулы, а ты всегда сможешь положиться на меня в любом военном вопросе.
- мммм…нет! – твердо ответил тот, - мертвые волки не приклоняют голов!
- Ну, что ж. Тогда мертвые волки, такими и станут… – спокойно ответил толстяк, вызвав на лице деда ещё больше омерзения.
- Когда в следующий раз нога волка зайдет в этот дворец… - рассвирепело, ответил он, но от нервного перенапряжения запнулся, - волки заполонят ледяной тронный зал, а твой скелет будет веками напоминать моим сыновьям о нашем великом терпении и о мести за клевету!
С этими словами он встал и, направив за собой свое длинное теплое одеяние с длинным меховым плащом, спешно направился в сторону выхода.
Кентавр, молча, проводил его взглядом и вдруг сказал.
- Вы пришельцы! Все двуногие и двуноги, все пришельцы! Никто из вас не заслужить править эти снега! Нам не нужна горячая ледяная конструкция, в ней нам безумно жарко, но остальное, принадлежать кентаврам и только им! – его взгляд с укором посмотрел на деда, который со свирепым видом остановился, не поворачивая головы. Вскоре волчья голова начала поворачиваться, и тяжелый волчий взгляд самого деда остановился на кентавре.