Стражник лишь посмотрел на него как на душевно-больного.
- Тут мы ничего не узнаем, езжай дальше! – обратился он к одному кучеру и тот отправился в рысь, завернув во двор, где работал Питт с остальными.
- Так холодно! Поему так холодно? Неужели ночь не закончится никогда? – Всё напевал беловолосый странным тоном, который странным образом проникал в сердце Ромы. Ему казалось, что эти слова как пророчество, предвестье чего-то недоброго. Слишком уж тревожно было на душе, причем эта тревога казалась не этого момента, а перспективы, будущего. В настоящем же он был как-то странно уверен. Последовав за повозкой, он заглянул за ней во двор, где он должен был переживать за подельников, пребывающих там, пришло странное успокоение, практически апатичное и холодное.
Краденые повозки были аккуратно припаркованы по краям двора. Только две из четырех были накрыты тканью. В центре была ещё одна, а на полпути от неё к одной из повозок с тканью уже направился стражник. Он подошел к ней и протянув руку, откинул ткань в сторону, оголив то, что Рома не мог увидеть, так как лошади и передняя часть повозки, повернутая в его сторону блокировала обзор на то, что там могло бы быть. Неужели, они не успели разгрузить некоторые повозки? Неужели он уже увидел оружие и узнает его? А если он поймет, то обыщет все дома в этом дворе и тогда им точно уж крышка. Но нет, сказало сердце. Сегодня ничего плохого не произойдет. Не в этот день.
- Простите, что бужу! – будто извинился стражник перед кем-то в повозке, - но, вы не видели человека в маске, телеги с оружием хищенным из арсенала? Может, видели чего, или слышали? Повозка очень похожа на вашу!
Из повозки показался какой-то человек с длинной бородой в теплой одежде и, свесив ноги, позёвывая, направил на него сонный взгляд.
- Я устал со вчерашнего вечера, прибахнул и спал как младенец. – сказал усталый, старческий голос, вяло повернув голову, старец посмотрел в сторону Ромы и единственного выезда из двора. – Дочерь вон оставила сына, а сама умотала в город, обещала вечером обратиться значит, а уже скоро утро. И нет. Вот как не бухати то? Как не бухати? Скажи мне, сынок! – дед потянул руки к гостю, но тот отпрянул.
- А где внук? – поинтересовался он.
Старик приоткрыл ткань ещё дальше.
- Только прошу, не надо его будить, я его еле заставил заснуть!
- Боже мой, какой толстый, даже в этих бесконечных обмотках! – презрительно отметил страж, - а сколько ему?
- Через неделю двенадцать лет.
- Ему как будто уже шестнадцать!
- Пожалуйста, дайте ему поспать, я очень вас прошу. – робким, умоляющим тоном сказал старик. Накрывая его снова тканью, а сверху и какой-то громоздкой шкурой, напоминающей медвежью.
- А что в той повозке, не знаете? – указал стражник на вторую из двух накрытых тканью телег.
- Продукты питания вроде бы, мясо или рыба. Оттуда пахнет чем-то таким. Но подойдите, посмотрите, если хотите, а мы тогда продолжим спать.
- Спите! – разрешил стражник, и дед мигом умастился под шкуру, а сам гость, медленно и почти бесшумно, осторожными движениями направился к телеге, о которой спрашивал. Добравшись до неё, он слегка приподнял ткань и тут же опустил, обратно прикрыв ноздри. – Боже мой, ну и запах! Объясните мне боги, как мясо могло так протухнуть при минусовой температуре?!
Не став осматривать дальше, он направился к своей телеге, и она вскоре тронулась в сторону Ромы. Тот же дождавшись, пока она выедет со двора на улицу, направился в обратном направлении, тут же придя к той самой телеге со стариком, так тихо, как только мог. Узнав дверцу телеги, он забрался по ней к ткани и резко отдернул ту её часть, которая находилась с задней части телеги. Перед ним предстали двое. Лежащий и смотрящий на вторую повозку накрытую тканью дед, резко повернул на Рому голову, направив знакомый взгляд, мальчик его очевидно спал на заднем плане.
- Отбой Берри, это наш! – сказал знакомый голос. Дед повернулся к мальчику и тот будто ожил, повернув к Роме недовольный взгляд.
- Э… - Рома был слегка удивлен. – а что это, у тебя борода выросла Питт?
- А! Нет, просто повозка, которую мы с тобой, позаимствовали, принадлежит какому-то актеру, тут у него куча париков и несколько костюмов.
- А как вам удалось всё выгрузить так быстро?
- А нам и не удалось. Мы успели разгрузить до конца только одну телегу, вот эту. Остальные только наполовину. Одну пришлось завалить гнилой говядиной браими и наново накрыть тканью, а ещё две мы оставили без ткани, надеясь на то, что искать будут повозки именно с тканью. Наш план оправдался, и стражник обратил внимание именно на покрытые повозки, а точнее на близлежащую, на которой мы его и ждали.
- И почему он не проверил остальные?
- Они ищут сразу четыре повозки, уехавшие от них вместе! – ответил Питт, - тут, во дворе их ровно четыре и если одна из них уже не имеет отношения к ограблению, то вероятность того, что остальные имеют, снижается, ибо всё оружие в головах правоохранителей, изначально почти точно должно быть свезено в одно место. Чисто психологически, раз они видели, что повозки отправились в одном направлении и не видели, как они разъехались, то в воображении они будут представлять, что они все едут в одно место. А если и вторая повозка в этом дворе окажется занятой чем-то типа левого мяса, две, стоящих порознь непокрытых тканью повозки могут и вовсе не вызвать никаких подозрений. К счастью, кто-то выбросил целую лохань с тухлым мясом.
Питт, убрал бороду за подбородок, оголив гладковыбритые линии челюсти. Бэрри, зови остальных, пора до разгружать оставшееся оружие, а ты Рома, иди, становись обратно на свой пост и следи.
Рома простоял на посту ещё целый час, на их улицу так никто и не заехал. Вскоре туман развеялся и пошел снег. Из двора по одной за десять минут начали выезжать повозки, последней выезжал Питт, попутно отправив Рому и Себастьяна в убежище спать и они отправились, от сонности своей не замечая заснеженных улочек и темных домишек с потухшими свечными фонарями. Город спал и им намекал, что пора бы. Может по этому, может по иной причине он и Себ не проронили ни слова между собой и быстро разошлись по разным комнатам, Рома отправился в комнату с крысами и моментально уснул, а Себ в ту, в которую должны были прийти крысы немного другого разлива и в другом смысле.