– Когда мы выходим после второй пары на обед, Тверская бабушка здесь, после третьей
– тоже, а после четвертой – ее нет. Значит, она куда-то уходит в промежутке между 15:30 и 17:00.
– Или ее увозят…
– Вера.
– Ладно…
– Встретимся после занятий у памятника Герцену.
– А семинар? У тебя же сегодня обсуждение.
– Он в шесть. Успеем.
В 15:45 толпа курящих студентов заполнила Тверской бульвар. Епифания и Верочка спрятались в сигаретном дыму, а найдя свободную скамейку, заняли выжидательную позицию. Старенькая бабушка сидела через дорогу. Она укуталась в тяжелую шаль и завязала на голове платок.
– Слушай… – Верочка показала на черный джип, припаркованный рядом с институтом. – А тебе не кажется, что это…
– Антипов, – Епифания топнула ногой.
– Что он здесь забыл? – прошептала Верочка.
– Откуда я знаю? – сердилась Епифания. – Маньяк.
– Ты следишь за бабушкой, он следит за тобой. Романтика!
– Такая себе романтика…
– Смотри! – Верочка заметила, как Тверская бабушка куда-то засобиралась. – Она уходит. Что будем делать?
– Пошли за ней. Только так, чтоб Антипов нас не увидел.
Растворившись среди прохожих, Епифания и Верочка последовали за бабушкой. Петляя улочками и дворами, она привела их к старому дому на Петровке. Из подъезда выглянул маленький мальчик. Прихрамывая на одну ножку, он подбежал к Тверской бабушке и крепко ее обнял.
– У меня для тебя кое-что есть… – бабушка открыла сумку. – Ну-ка…
– Пирожные! – обрадовался мальчик. – Мои любимые!
– А ты говорил день рождения не день рождения… Вон сколько их у меня! Целый торт слепить можно!
– Но это ведь все равно не деньрожденческий торт… – расстроился мальчик, и слёзы одна за другой покатились по его щекам.
– Ну, полно, мой милый, пойдём… – Тверская бабушка взяла его за руку и повела домой. Казалось, она вот-вот заплачет, а вместе с ней заплачет и Епифания, и Верочка. Будут плакать районы, кварталы, жилые массивы. Москва. Вся Россия заплачет. И Земля плакать будет оттого, что некому ей помочь, некому ей слёзы утереть…
– Чего за ней увязались-то? А? – из окна первого этажа высунулась старушка. – Кем это вы Агафье приходитесь-то?
– Понимаете, мы…
– Ишь какие! Ходят тут, бродят всякие! Нет у неё никого! Только мальчонка ейный, внук! – старушка перешла на крик. – Уходите, пока милицию не вызвала!
На обратном пути подруги почти не разговаривали.
– У меня до конца месяца осталась тысяча.
– Понимаю… – Верочка замедлила шаг, чтобы найти студенческий. – Такая же ситуация.
– Но можно скинуться, – предложила Епифания.
– Как вариант. На торт точно должно хватить.
– Что еще за торт? – из-за спины раздался голос Гриши.
Он шел наперевес с гитарой, пытаясь отрегулировать высоту ремня.
– У кого-то сегодня день рождения?
– Да… – Верочка тяжело вздохнула.
– Чего тогда кислые такие? Или есть что-то, о чем я не знаю?
Девушки обеспокоено переглянулись, кивнули друг другу в знак согласия и рассказали Грише о Тверской бабушке.
– А сейчас вы куда? – недолго думая, спросил он. – В институт?
– Да, – ответила Верочка. – У нас семинар в 18:00.
– И во сколько заканчивается?
– Около 20:00.
– Давайте так. Вы там у себя народ подтянете, у вас же есть эти ваши чаты и прочее, а я со своими пацанами что-нибудь придумаю. Общими усилиями, как говорится. Идет? Встретимся потом у метро.
– Хорошо.
Вечером того же дня Тверская бабушка принимала гостей.
Епифания и Верочка организовали сбор средств. Студенты с разных курсов купили бабушке продукты и вещи первой необходимости, а уличные музыканты, во главе с Гришей, подарили мальчику новые игрушки и устроили для него настоящий концерт.
– Мы забыли про торт, – спохватилась Епифания, когда все сели за стол.
– Торт забыли! – Верочка дёрнула Гришу за рукав.
– Ребята! – Гриша ударил себя по лбу. – Торт!
– Не переживайте, – успокоила их бабушка. – Ваш знакомый довез его в целостности и сохранности!
– Какой ещё знакомый? – удивилась Епифания.
– Длинный такой… На большой чёрной машине.
– Неужели… – Верочка изогнула брови.
– Антипов, – усмехнулась Епифания. – Это был Антипов.