Вдруг вспомнилось, как это было: Княжий двор. День отъезда из Киева. Я стою и смотрю как Куранбаса торочит к седлам лошадей скарб, выделенный мне от щедрот нойона. Все пространство вокруг заполнено шумом и людской круговертью. Княжеские дружинники, слуги, монголы вперемешку с русскими. Все суетятся, крик, беготня, и тут вдруг слышу, знакомый голос.
— Половцам доверять нельзя, вороваты и ненадежны.
Оборачиваюсь и вижу своего недавнего знакомого, вытащившего меня из драки. Не нахожу ничего лучшего как задать дурацкий вопрос.
— Ты как здесь?
Странник, словно не слыша меня, продолжает.
— Падки на чужое, еще прирежет тебя во сне. Догляд нужен. — Помолчав и будто решив что-то для себя, добавил. — Пожалуй, с тобой пойду. Пригожусь.
Помню совершенно отчетливо, что подумал тогда:
«Вот и второй попутчик нарисовался».
Оглядел я его, вижу, мужичок не простой. Худой, но жилистый и быстрый как мангуст. Думаю, а почему и нет, раз сам просится. Говорю:
«Раз решил, я не против, но скажу сразу — денег у меня нет, за работу смогу отплатить только едой, что монголы мне выделяют».
Мужик крякнул что-то типа, годится, и, бросив мне под ноги свою котомку, пошел помогать Курамбасе. С тех пор они у меня и охрана, и слуги и основные собеседники. Турслан Хаши, как обещал, выделил мне припасов на трех человек и пять лошадей. Про Калиду же слова не сказал, мол, твое дело, каких слуг себе нанимать. Он, вообще, выглядит довольным, но как я уже говорил, это не мешает ему контролировать чуть ли не каждое мое движение.
Кобыла останавливается, выводя меня из задумчивости. Смотрю, караван встал на вершине холма, и все с интересом рассматривают что-то там, далеко внизу. Опускаю взгляд и вижу настоящую погоню. Вслед за пятеркой всадников несется человек двадцать. Отсюда сверху не разобрать толком, но мне кажется, что и беглецы, и погоня из одного теста и больше всего похожи на кочевников.
«Степные разборки, — щурясь на солнце, пытаюсь разглядеть детали, — интересно, кто за кем гоняется?»
Бросаю взгляд на Турслана. Тот явно вмешиваться не собирается, а там внизу ситуация меняется. В отличие от беглецов, нам отсюда отлично видно, как из-за соседнего распадка появляется еще десяток и идет тем на перерез. Развязка стремительно приближается, а наш нойон не проявляет не малейшего желания вмешиваться.
Беглецы, разглядев, наконец, западню, сначала притормозили, но, видимо решив прорываться, тут же, пришпорив коней, вновь бросились вперед.
Разглядывая перипетии погони, не сразу замечаю появившихся рядом всадников, и, только услышав возглас: «Смотри какие отчаянные!» поднимаю взгляд. Справа от меня киевский княжич, в кольчуге и кованном шлеме, показывает вниз на идущих в смертельную атаку воинов.
— Предпочитают погибнуть, но не сдаются. — Он вдруг вытаскивает меч и, пришпорив коня, бросает стоящим за ним воинам. — Поможем храбрецам!
Не ожидавший подобного, десяток дружинников запоздало срывается вслед за своим юным предводителем, а я, заметив мрачную мину Турслана Хаши, иронизирую про себя:
«Что, не по нраву тебе самостоятельность юного Александра?!»
Все произошло так быстро, что даже телохранители будущего героя невской битвы не сразу среагировали и прилично отстали от своего подопечного, не говоря уже об остальной свите старшего Ярославича. Всадники летели вниз по склону, а Турслан Хаши, мрачно смотревший на все это безобразие, лишь осуждающе покачал головой, мол, что за бардак у этих руссов. Его воины, готовые рвануться с места, ждали лишь приказа, но тот, словно степной орел с высоты, безмолвно прошивал взглядом вершины холмов и распадки. Я не сразу понял, чего он медлит, но через пару секунд догадался, он ждет, не появятся ли еще какие-нибудь скрытые сюрпризы.
В ложбине уже завязалась схватка. Окруженные со всех сторон, беглецы схватились со своей погоней, и почти тут же в эту свалку врубился Александр. Завертелась смертельная круговерть клинков. Выставив заслон против надвигающегося десятка дружинников, преследователи всеми силами пытались закончить дело. Даже отсюда, сверху, было отлично видно, что больше всего они стараются достать одного из беглецов. Александр рубился как раз рядом с ним, не давая убийцам отсечь его от остальных и принимая на себя сыпящиеся ото всюду удары.
Судьба посольства повисла на волоске. На обычно бесстрастном лице Турслана сейчас явственно читался вопрос — если княжич погибнет, то кто будет присягать хану? Он нервно махнул рукой, посылая своих воинов в атаку, и вновь принялся пристально следить за схваткой. Из всех присутствующих, пожалуй, я единственный, кто смотрел совершенно спокойно на мелькающие над головой Ярославича клинки, поскольку точно знал — этому парню суждено умереть не здесь и не сегодня.