Сменяя друг друга на площадках фургонов, четверки стрелков начали засыпать замешкавшуюся конницу смертоносными стрелами. Недосягаемые для венгерских мечей, они тщательно выцеливали уязвимые места рыцарей, стараясь чтобы ни один болт не пропал зря.
Видя, что остановка грозит погубить его воинство, Иштван во главе своего ударного кулака сам бросился на острия копий. Этот отчаянный порыв пробил-таки узкую брешь в непроходимом частоколе пик, и бронированная дружина принца ворвалась в зону ближнего боя. Эта дистанция, по сути, мертвая зона для пикинеров, и удары мечей посыпались на головы бойцов, ставших вдруг беззащитными. К счастью, эта замятня продлилась недолго. Ровно до тех пор, пока бронебойный венгерский кулак не напоролся на строй алебардщиков.
В ближнем бою для панцирной конницы нет пехоты страшнее, чем алебардщики. Тяжелые топоры пробивают доспехи, крюки стаскивают с седел, а острия на древках работают как копья. Вот и сейчас бойцы встретили прорвавшийся рыцарский клин так, как делали это сотни раз на учениях. Выставленные алебарды остановили рвущихся вперед лошадей, и на всадников со всех сторон посыпались тяжелые удары. Деловито и неотвратимо завертелись адские жернова, круша и перемалывая враз отрезвевших рыцарей.
Неудержимая стремительность атаки венгров окончательно затухла, переходя в изнурительный ближний бой, где конница начала нести катастрофические потери. К этому времени еще две бригады Хансена перешли реку и вступили в бой на флангах линии фургонов.
Положение венгерского принца из радужно-пьянящего как-то быстро сменилось на печально-незавидное. Новые бригады грозили зажать его всадников с флангов, а неожиданная передышка позволила сотникам Абукана остановить поток бегущих соплеменников и на своем берегу реки начать перестроение для контратаки.
Я уже было подумал, что неожиданности на сегодня закончились, но не тут-то было. В этот момент до меня долетел скрип провернувшегося колеса и грохот тяжелых цепных звеньев. Еще не веря услышанному, поворачиваю голову к замку и вижу, что подъемный мост еще целой западной башни начинает опускаться. Сначала медленно, словно бы неохотно, но с каждой секундой все быстрее и быстрее он полетел вниз и с лязгом шмякнулся на каменные плиты другой стороны рва. Звонкое эхо еще не успело раствориться в воздухе, как по мосту уже застучали копыта и отряд всадников вырвался из замка.
Бригады Петра Рябо’ва, выставив пики, приготовились к отражению атаки, но всадники и не думали их атаковать. Наоборот, воспользовавшись возникшей сумятицей, они проскочили мимо моих порядков, целясь в тыл готовящейся к атаке коннице Абукана.
— Черт! — Раздраженно сплевываю под ноги. Замысел затеявших вылазку защитников замка стал понятен. Никакого безумия, а только трезвый расчет и отвага. Мои шеренги их не интересуют! Они собираются ударить в тыл ордынцам, которых едва-едва удалось остановить. Протаранив их, вместе с венграми опрокинуть оборону Хансена и весь левый фланг монгольского войска. Это, конечно, в случае удачи, а если не повезет, то хотя бы вырваться из горящего замка.
Почему-то первым что приходит на ум — это злая озорная ирония.
«Может не мешать им и дать Абукану опозориться третий раз за день. Спеси у него тогда точно поубавится!»
Если бы удар шел не с контролируемой моими войсками стороны, то я может и поддался бы искушению, а так, здравый смысл все-таки взял верх.
«Удар в тыл Абукану может и порадовал бы меня, но пропустить его я не могу, — решаю однозначно, — потом будет не отбиться от обвинений, а ссориться с Бурундаем мне сейчас не с руки!»
Мгновенно все обдумав, резко оборачиваюсь к Ивану Занозе.
— Давай, полковник, с богом! — Взмахом руки показываю ему цель атаки. — Останови этих безумцев!
Тот, сорвавшись с места, вскочил в седло и с ходу бросил коня в галоп. Тут же истошно завыла труба, и выстроенные сотни конных стрелков рванулись вслед за своим командиром.
Бронированный клин вылазки успел-таки вонзиться в едва собранную рыхлую массу степных всадников и вновь посеять в ней хаос. Правда, на этом удача оставила смельчаков. Конные стрелки Ивана Занозы ударили им в тыл, а ордынцы пришли в себя после первоначального ошеломления. Плотное кольцо из многократно превосходящих сил сомкнулось вокруг рыцарей замка, и участь их стала незавидна. Воины Абукана выместили на них всю свою злость за сегодняшний позор и не успокоились до тех пор, пока не перебили всех до единого.