Глядя на это, с облегчением выдыхаю.
— Кажись, сегодня опять пофартило!
Тут мой взгляд натыкается на неподвижное тело главаря банды. Он лежит, уткнувшись лицом в пыль, но крови вокруг не видно, и мне становится занятно.
— Живой что ли⁈ — С любопытством спрыгиваю на землю и подхожу. То, что это тот самый главарь, которого я спровоцировал на атаку, у меня сомнений нет, он единственный из нападавших был в броне и шлеме.
Подцепив носком сапога, переворачиваю его на спину и оцениваю на глаз вмятину на грудной пластине кольчуги и еще одну на шлеме.
«Насквозь не пробито, крови нет, стало быть, судьба пощадила атамана. Из прихоти или со смыслом⁈ — Подумав так, не сдерживаю усмешки. — Ну уж точно не для того, чтобы удовлетворить мое любопытство!»
Подошедший Калида без лишних церемоний впечатывает носок своего сапога лежащему в бок.
— Давай, пес худой, поднимайся! Хватит пузо греть, нас не проведешь!
После такого бодрящего приветствия главарь застонал и зашевелился. Сотрясение мозга, видать, он таки заработал приличное, ведь картечина угодила ему прямо в шлем.
— Была бы пуля, башку бы разорвало, как гнилую тыкву, — словно бы размышляя со мной в унисон, проворчал Калида, — а с картечи лишь синяком отделался. Удачливый пес!
Главарь, наконец, открыл глаза и попытался приподняться. Его лицо тут же исказилось от боли, но пересилив себя, он все же сел, сжимая контуженную голову обеими руками.
— Ты кто такой? — Спрашиваю его на том же диалекте баварского, на котором он недавно выставлял условия.
Несмотря на головную боль, пленник поднял на меня удивленные глаза, но на большее сил у него не хватило. Сморщившись от приступа боли, он вновь согнулся и лишь бессвязно замычал.
— Отвечай, песий сын! — Калида замахнулся для удара. — Али хочешь на дыбе повисеть⁈
Удерживаю руку своего друга, понимая, что еще один удар в голову выключит пленника надолго.
— Подожди! Наш приятель сейчас сам все нам расскажет. — Сказав, присаживаюсь на корточки рядом со стонущем главарем. — Ведь так?
Встречаю вскинутые на меня мутные глаза и повторяю вопрос.
— Кто ты такой⁈
В этот раз кривясь на каждое слово, пленник все-таки ответил.
— Альтман, барон фон Регенсдорф.
Я ожидал чего-то подобного, но все же позволяю себе долю злого сарказма.
— И как же это столь достойный дворянин докатился до разбоя на большой дороге⁈ Нехорошо!
В ответ лицо пленника исказилось гримасой спесивой злобы.
— Кто ты такой, чтобы обвинять меня⁈ — Он даже забыл про свою контузию. — Я вассал герцога Баварского, и лишь он вправе судить меня по делам моим.
— Ого, вижу нашему приятелю полегчало! — С усмешкой поднимаю взгляд на Калиду, но тот настроен не так миролюбиво, как я. Носок его сапога вновь с силой врезается баварскому барону под ребра.
— Ты на кого лаешь, пес смердящий⁈
Пленник со стоном завалился на землю, а я бросаю удивленный взгляд на Калиду, мол что с тобой, чего это ты так разошелся. Тот опускает уже занесенную для очередного удара ногу, и по тому, как он отвел глаза, я понимаю, что немцу так сильно перепало не за слова, а из-за меня.
«Злится на меня, что не послушал его, и не стал дожидаться починки фургона! — Читаю невысказанные эмоции на лице друга, и так же мысленно извиняюсь. — Согласен, был не прав! Ну кто же знал, что у них тут такое творится!»
Эта мысль в купе со словами пленника неожиданно наводит меня на занятную идею.
«А что, может этот барон и прав, — иронично усмехнувшись, продумываю детали, — почему бы и не отвести его туда, куда он хочет — на суд герцога. Пусть их высочество увидит, что мы не беспредельщики какие, а люди, уважающие закон. Не повесили его вассала на лесном суку, где ему самое место, а отвезли сюзерену на суд, ибо закон и чужое право уважаем».
Идея мне понравилась, и я уже другим взглядом обвел поле боя. В этот момент один из стрелков вытащил из зарослей прятавшегося там раненого разбойника. Бросив его к трем остальным, он вскинул на меня глаза.
— Господин консул, с этими-то что…? Вздернуть может⁈ — Он убедительно посмотрел на толстый сосновый сук.
Улыбнувшись, качаю головой.
— Нет, Васюта, пусть поживут еще! — На удивленный взгляд стрелка поясняю. — С собой заберем! Послухами пойдут, а то вдруг наш славный барон на суде отпираться начнет.
Часть 1
Глава 7
Конец Ноября 1257 года
Вода в реке по пояс, и лошади, еле справляясь, тянут тяжелый фургон через брод. Спешившиеся стрелки, уперевшись с двух сторон, помогают вытолкать из воды тяжелую колымагу.