Не отводя глаз, я мысленно добавляю.
«А еще больше выгоды этот брак принесет Святому престолу в Риме!»
Толстый человечек напротив все-таки глотнул сбитня, почмокал губами и вновь поднял на меня взгляд.
— Так что ответит мне, консул?!
Мой собеседник явно воспользовался старой информацией и не знает, что я давно уже перешел в православие, но переубеждать его я не спешу, потому как мне интересно, насколько его предложение серьезно и кто за ним стоит.
— Вы думаете, князь Миндовг захочет породниться со мной?
Губы нунция тронула хитрая улыбка.
— Поверьте, если мы с вами договоримся, то все вопросы с литовской стороной я возьму на себя.
Гость еще что-то говорит, а я быстро прикидываю все за и против.
«Что этот брак даст мне? Да ничего! У Миндовга таких дочерей столько, что он сам не помнит всех их по именам. Рим хочет заманить меня невестой с княжеским титулом, но явно переоценивают мой снобизм. Право на престол и прочие аристократические прибамбасы меня мало интересуют! К тому же война с Литвой за Полоцк неизбежна, и литовская жена будет мне только помехой. Да и брак с католичкой рассорит меня с православной церковью, что мне совсем ни к чему».
Приняв решение, я спокойно дожидаюсь, пока нунций замолчит, а потом начинаю.
— Мне не хотелось бы вас огорчать, отец Перуджо, но у вас устаревшие сведения. Я давно уже перешел в православие, и брак с католичкой для меня невозможен.
Посланник Рима так расстроился, что не смог удержаться и не съязвить.
— А были ли вы вообще когда-нибудь верным сыном католической церкви? Может, вы были таким же католиком, как и посланником папы?!
Держа на лице все туже радушную улыбку, вкладываю в голос максимум угрозы.
— Не советую вам, святой отец, задаваться этим вопросом. Излишнее любопытство часто укорачивает жизнь.
Посланец Рима уже понял, что перегнул палку, и пошел на попятный.
— Вы неправильно меня поняли! Я к тому, что скоро Миндовг примет католичество, Великий князь Ярослав тоже не прочь принять руку помощи от папы. Если бы и консул Твери вернулся в лоно истинной церкви, то только представьте, какими общими силами мы могли бы выступить против неверных монголов.
В отличие от него я знаю, что Миндовг не долго усидит на престоле в христианской короне, а после него в Литву вернется язычество. Ярославу же вообще не суждено принять участие в этой игре, несмотря на обещания папскому посланнику.
Эта мысль вызывает у меня усмешку, и я отрицательно качаю головой.
— Нет никаких общих сил и не будет! И браком тут ничего не исправишь. Миндовг вон со своими родными племянниками воюет не на жизнь, а на смерть, что ему зять какой-то.
Нунций уже понял, что все его ухищрения здесь ни к чему, и решил играть в открытую.
— Вижу, мой вариант вас не заинтересовал, но вы же не будете отрицать, что ищете союзников? — Улыбнувшись, он показал маленькие пожелтевшие зубки. — У датского наместника в Ревеле, ярла Густава Харреманда, подрастает дочь. Что вы скажете о таком союзе? Выход к Балтийскому морю был бы на пользу вашему торговому товариществу.
«Попытка надавить на честолюбие и гордыню не удалась, попробуем поманить возможными барышами. — Мысленно комментирую маневр гостя. — И все только ради того, чтобы сколотить здесь на востоке католический блок».
Если бы в словах этого человека была бы хоть капля реальности, то было бы еще о чем подумать, но датчане сами еле держатся в Эстляндии и в Русских княжествах видят лишь угрозу. Свадьба с дочерью наместника вряд ли чего исправит, а проблем принесет мне выше крыши.
Вновь отрицательно качаю головой и поднимаюсь, давая понять, что разговор окончен.
— Не обессудьте, святой отец, но ваши предложения для меня неприемлемы.
Губы толстяка вытягиваются в тонкую неприятную нить, показывая мне, что этот пухлый человечек может быть очень злопамятным и мстительным. Поэтому провожая его до двери, негромко напоминаю ему о сдержанности.
— Будет лучше, отец Перуджо, если впредь вы нигде больше не будете упоминать о своих сомнениях относительно меня. — Его взгляд взлетает к моему лицу, и я дожимаю. — Для вашей же безопасности, святой отец!
Едва посланник Рима скрывается в дверях, как я слышу шум и знакомый громоподобный бас.