Вижу, что настроение у моего друга хорошее и можно уже в бочку меда добавлять ложечку дегтя.
Отложив свиток, бросаю на Горяту внимательный взгляд.
— Предложение бесспорно щедрое, но есть парочка пунктов, коих я никак в перечне не найду.
— Это чего же? — Горята враз посерьезнел, а я, наоборот, изобразил радушную улыбку.
— Да вот про рудник мой Медное что-то ничего не сказано, да про Тверской торговый двор в Новгороде тоже ни слова.
— Погоди! — На лице новгородца появилось недоумение. — Может ты не понял чего?! Это же список добра, что мы с сестрой своей тебе отдаем, а рудник он и так твой! Как мы можем тебе твой же рудник дарить?!
Мысленно не могу удержаться от иронии — ну не тупи, земля-то чья?!
Вслух же задаю вопрос немного по-другому.
— И что, в Новгороде все так же думают, как ты?
Горята начинает понимать, и его недоумение сменяется почти восторгом воплем.
— Ну ты жук! Ну ты и жук, Фрязин! Хочешь за наш счет оттяпать жирный кусок Новгородской землицы!
Моя улыбка тут же сменяется наигранным возмущением.
— Что значит оттяпать?! Рудник и острог Медное пойдут, как приданное вашей сестры, и будут ее собственностью до самой смерти, а потом их унаследуют ее дети, то бишь ваши племянники, ровно так, как она укажет в своем завещании.
Тут я немного лукавлю, в этом времени у замужней женщины нет ни прав, ни имущества, всем распоряжается ее муж. Поэтому я специально делаю упор на детях, чтобы Нездиничи осознали все правильно. Если они пойдут на сделку, то рудником и острогом Медное будет владеть старший сын их сестры, то есть, по сути, все добро останется в семье.
Пока я говорю, Горята согласно кивает, и в его прищуренном взгляде явно чувствуется идущий в его голове разлад. Помогаю ему прийти к нужному выводу.
— Ты подумай хорошенько! Ведь вам с братом одна выгода. И приданное шикарное и расходов никаких, а бумаги все я оформлю так, что комар носу не подточит.
Задумавшись, новгородец наливает себе еще бокал настойки и, опрокинув его в себя, выдает.
— Ну допустим, на это я Богдана смогу уговорить, но что ты там про Тверской двор говорил?
Тут мне уже приходится напрячься в правильном подборе слов, чтобы не отпугнуть сразу моего друга.
— Ты вот, Горята, уже три года в товариществе состоишь, а представительства нашего в Новгороде до сих пор нет. Все дела только здесь в Твери ведутся, а это и путь неблизкий, и по времени каждая сделка затягивается, да и опять же деньги серебром возить туда-сюда опасно.
Младший Нездинич забарабанил пальцами по столу.
— Так и что ты предлагаешь, каким образом это к свадьбе-то?!
Чуть усмехнувшись, я успокаиваю его нетерпение.
— Ты не торопись, а послушай лучше. Я уже сколько раз пытался у вас в Новгороде свой торговый двор открыть, и все никак. Тебя просил помочь, но у вас то одно, то другое, вот уже три года дело стоит.
Горята раздраженно махнул рукой.
— Да это все Ганза германская да посадник наш нынешний Сбыслав Якунович. Уже скоко лет не можем его подвинуть. Прусская улица власть держит крепко, нам Неревским их никак не осилить!
— Вот и я об этом! — Поддакиваю ему. — А ежели мой двор в Новгороде появится, то вместе-то нам полегче будет и посадника подвинуть, и Ганзе укорот дать.
Здоровенный кулак Горяты с грохотом опустился на стол.
— Вот не люблю я этого, когда ты вокруг да около! Говори прямо, чего удумал!
«Прямо, так прямо! Ладно!» — Улыбаясь, смотрю в раскрасневшееся лицо друга.
— У вас в Славянском конце большой участок земли есть, так вы его Евпраксии в приданное отдайте.
Услышав, Горята покачал головой и криво усмехнулся.
— А не жирно тебе будет?! Рудник, участок…
Я вновь возмущенно хмыкаю.
— Почему мне?! Ваша сестра будет всем владеть, а я лишь там торговый двор да отделение банка открою. — Тут я не могу сдержать улыбку. — А вы с братом можете в долю войти. Ведь все в наших руках! Хотите, проведем его в обход товарищества. Будет только ваш и мой, пятьдесят на пятьдесят!
Я отлично знаю, куда надо надавить в разговоре с Горятой. Он хоть с виду больше на простоватого богатыря смахивает, но торгаш еще тот и хороший навар за версту чует, недаром же он первый из новгородцев, кто на союз со мной пошел.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга, глаза в глаза, а потом, усмехнувшись, Горята протягивает руку и забирает со стола свой свиток.