Джози наконец вернулась в гостиную и робко спросила:
-А что такое макиавеллизм?
-Сумасбродство, вред, или предательский и вероломный поступок, - ответил Купер, отметив про себя, что после телефонного звонка женщина стала прямо-таки излучать беспокойство.
-Почему ты всегда спешишь? – спросила Кэтрин у Бена Хорна, который завязывал галстук перед зеркалом, стоя к ней спиной.
Кэтрин же лежала голая на кровати, лишь слегка прикрывшись одеялом.
-Мы здесь уже больше часа, - ответил Бен.
-А я помню времена, когда нам целого дня было мало, - сказала Кэтрин, пригубив шампанского из бокала.
-Просто нам вместе так хорошо, что часы становятся похожи на дни, - повернулся к ней Бен, улыбаясь.
-Спой это кому-нибудь другому, - рассмеялась Кэтрин. – Я не пустоголовая горничная, которая только и ищет, с кем бы покувыркаться в кровати.
-Прости, прости, - Бен шутливо вскинул руки.
-Нет, это моя вина. Раньше мы совмещали бизнес и удовольствие, и это было гармонично.
-Так и сейчас, милая…
-Не называй меня милой, старый хрен, - жестко сказала Кэтрин. – Я уже не школьница, чтобы мной можно было вертеть. Так что к делу, Бен: когда начинаем штурм?
-Возможно, никакого штурма не будет, - сказал Хорн, надевая пиджак. – Еще парочка местных трагедий, и старая лесопилка Джози прогорит сама по себе.
-Наш город не богат на трагедии, - покачала головой Кэтрин. – Не собираешься же ты сам их устраивать? Кроме того, мой муженек может пронюхать о нашей творческой бухгалтерии.
-Ладно, тогда, может, нам надо разжечь пламя?
-Ты говоришь о делах или об удовольствиях?
-Я говорю о лесопилке Пэккардов, - сказал Бен, присаживаясь на кровать.
-Там столько сухих бревен, - мечтательно произнесла Кэтрин, убрав с себя одеяло.
-Случайная искра, - сказал Бен и начал целовать ноги Кэтрин.
-Это произодет глубокой ночью, когда Пит не услышит пожарную тревогу…
-Теперь я вспоминаю те времена, когда наши часы превращались в дни, - сказал Бен, ослабляя только что затянутый галстук.
Кэтрин довольно рассмеялась.
Родители Ронет Пулсаки сидели на скамейке у входа в палату, где лежала их дочь. Хоук стоял рядом с ними и задавал вопросы. В отличие от родителей мертвой Лоры они отвечали более связно и выглядели спокойнее – ведь у них оставалась надежда, что их дочь выживет и станет такой, как прежде.
-И вы не видели Ронет в тот день после школы?
-Нет, - сказала мать.
-Она пошла на свою вечернюю работу?
-Да, она пошла в Центральный универмаг Хорна, - ответил отец.
-Кем она работала в универмаге?
-Рони работает в парфюмерном отделе, продает духи, помады, - сказала мать. Она не желала говорить о Ронет в прошедшем времени.
-Она часто шутила, что это - самая ароматная работа, - сказал отец.
Хоук повернул голову на звук открывшегося лифта и увидел, как из него вышел невысокий бородач без левой руки. Этого однорукого за последние два дня он видел в госпитале уже несколько раз, причем в разных местах.
-Простите, - кивнул Хоук родителям Ронет и завернул за угол, куда пошел однорукий. Он не мог объяснить, почему он им заинтересовался, но чутье, доставшееся помощнику шерифа от предков-индейцев, никогда его не подводило.
Однорукий вошел в дверь с надписью «Только для больничного персонала». На работника больницы он не смахивал, и Хоук решил пойти вслед за ним. Он тоже вошел в эту дверь, за которой начинался длинный коридор, освещенный мертвенно-бледными голубыми лампами, но однорукого и след простыл.
Хоук посмотрел на табличку на стене. «КИСЛОРОДНЫЕ БАЛЛОНЫ – 203. МОРГ – 205.» Посещать морг без необходимости Хоуку не хотелось, к тому же надо было продолжить разговор с родителями Ронет Пуласки, поэтому он закрыл дверь и до поры до времени забыл о странном человеке.
Одри включила магнитофон и стала танцевать в пустом кабинете отца. Ее движения были плавными и грациозными, глаза полуприкрыты – Одри получала удовольствие от себя самой, она очень себе нравилась. Одри любила танцевать в одиночестве, но сейчас она представляла, будто танцует перед одним-единственным человеком, загадочным незнакомцем, которого она впервые увидела в коридоре «Грейт Нотерн» вчера. «Ах, агент Купер, видели бы вы меня сейчас» - подумала Одри.
-Это что еще такое? – в кабинет вошел Бен Хорн. Он выключил музыку и раздраженно посмотрел на дочь.
-Я же просил тебя не беспокоить постояльцев этим шумом, - сказал Бен.
Одри ничего не ответила, продолжая танцевать без музыки. Она была погружена в мечты.
-Сколько раз я тебя просил не делать этого? – раздраженно сказал отец.
-Около четырех тысяч раз, - ответила Одри.
-Одри, Джули сказала мне, что когда норвежцы решили все вместе вернуться в Старый свет, ты находилась рядом с ними. Это правда?
-Да, папа.
-Ты ведь не стала бы говорить или делать что-то, что ускорило их отъезд… Так ведь? Это просто случайное стечение обстоятельств?
-Папочка, я ничего такого не делала. Я пошла туда, чтобы посмотреть на них, из чистого любопытства, и случайно сказала при них, что мне грустно.
-Грустно? Отчего же тебе было грустно?
-Я сказала, что мне грустно оттого, что мою подругу нашли убитой. А что такого? - захлопала глазами Одри.
-Одри… - Бен закатил глаза. – Ты… ты… ты хоть представляешь, во сколько обошлась нашей семье твоя проделка?!
Одри промолчала.
-Господи … Лора умерла два дня назад, но тебя я потерял гораздо раньше, - сокрушенно сказал Бен.