— М-мы? М-му?
Он даже выглядел удивленным, хотя Мара понимала, что это только ее воображение.
— Экран, дурни! — прошипела она, догадавшись, что некроманты забыли закрыться. — Чему вас только учат!
— М-мир? М-мир-н-но? — мычал шатун.
Но в конце концов Магнус сумел подобраться к мертвецу и упокоил его заклятием «Умри». Мара подумала, что из серьезного молодого некроманта, возможно, все-таки выйдет толк. Трое вояк разразились победными криками, ликуя так, словно одолели по меньшей мере стадо шатунов.
— Что он там говорил? — Мара нахмурила брови, размышляя, не почудилось ли ей. — «Мирно»?
Бьярн неопределенно пожал плечами: он не прислушивался.
Но некроманты тоже это слышали.
— Он что — говорил? Серьезно? — спрашивали они друг у друга. — Мирно — смирно. Вот ты и присмирел, горемыка.
Мара, которая уже как ни в чем не бывало сидела, ожидая их возвращения, не упустила возможности поучить молодежь. Она едва ли была старше парней, но чувствовала себя гораздо опытнее и умнее.
— Иногда последняя мысль или слово застревает у них в голове, — назидательно сказала она. — У шатунов. Тогда они только его и повторяют. Обычно это ничего не значит — только эхо оборванного сознания. А иногда…
Все трое заинтересованно посмотрели на гостью — в тоне ее голоса они безошибочно угадали отголосок нерассказанной интересной истории. Мара не устояла перед этими взглядами.
— Ладно, чего уж… Хотя рассказывать особо нечего. Встретили мы раз шатуна, и не в лесу, а в городе. Ночью вылез из какого-то подвала, где его, видать, и убили. Жуткий, полголовы топором отрублено.
Кьел судорожно сглотнул, и Мара краешком глаза увидела, как Бьярн усмехнулся в бороду. История действительно случилась с ними год назад, и с тех пор Мара любила рассказывать ее случайным спутникам. Лучше всего срабатывало, если разговор происходил у ночного костра.
— Идет и бормочет, — Мара перешла на шепот, и трое некромантов невольно приблизились к ней. — Идет и бормочет…
Она распрямилась и сказала обычным голосом.
— Потом оказалось, что был он купцом, возвращался домой с хорошим наваром. Деньги зашил в рубашку и думал, что никто о них не узнает. А попутчики как-то увидели, напоили, завели в подвал и убили.
— А что бормотал-то он? — жалобно спросил юный дозорный.
— Что бормотал, что бормотал… — Мара вновь перешла на шепот и вдруг резко вытянула вперед руку и завыла, подражая шатуну: — Верни деньги!
Некроманты отпрянули, лица их исказились от ужаса, но тут же, догадавшись, что Мара специально их напугала, они расхохотались так, что едва не падали на землю от смеха.
— Кстати, слова покойного как раз и послужили доказательством мотива, — закончила она историю. — Убийц скоро поймали.
— Фух! Чуть в штаны не наложил! — доверительно сообщил вслух Кьел.
— Ты поосторожнее там. Свои-то как раз отдал! — улыбнулся Зик, и вдруг улыбка завяла. — А этот-то, кстати, тоже не своей смертью умер. У него вся грудь разворочена…
Он помолчал и добавил:
— Только это не наша печаль уже. Свою работу мы выполнили.
ГЛАВА 12
В Выселенках — маленькой деревушке — не оказалось даже своего постоялого двора. Купеческие обозы проезжали через нее редко, гости тоже не захаживали. Если кому-то требовалось заночевать, некоторые жители сдавали комнаты.
Мара и Бьярн сняли две тесные комнатушки у какой-то глухой бабки, которая хоть и была туга на ухо, но деловой хватки не потеряла, вытребовав с путников двадцать монет за седмицу, причем плату взяла вперед. Правда, обещала за это кормить завтраками, а на ужин подавать крынку молока.
Двадцать монет. Почти все, что было у напарников. Мара ничего не сказала вслух, но с тоской подумала о том, что теперь денег до зимы им едва ли удастся заработать. И, видно, придется переговорить с Бьярном — отпустить его. Один он, возможно, найдет подработку на оставшееся время. Что же за черная полоса такая…
Но это подождет — есть еще несколько дней в запасе. Пусть Бьярн тоже отдохнет, наберется сил. Мара не хотела признаваться даже себе самой в том, что просто не хочет его отпускать.
Бабка достала из печи горшок с кашей, нарезала хлеб и налила квас — невесть какой завтрак, но лучше, чем ничего. Эрл, который уже смог самостоятельно подняться на ноги, присоединился к ним за столом. Хотя Мара уговаривала его поесть в постели, но мальчик, узнавший утром от провожатых о ночной стычке с шатуном, теперь не отставал ни на минуту, продолжая выспрашивать подробности. Мара даже подумала о том, что, возможно, какое-то воспоминание, стершееся из головы, заставляет его снова и снова задавать вопросы. А может быть, это обычное детское любопытство.