— Был мой тридцать седьмой день рождения, и мой тогдашний избранник уже почти перестал быть таковым. Дело в том, что он влюбился в свою двадцатидвухлетнюю ассистентку, только что окончившую институт. Помнишь его? Я привела его к Чейнам на последнюю рождественскую вечеринку. Высокий бородатый блондин. Он заведовал отделом психологии в администрации штата. Я считала его слишком уравновешенным, а он считал, что я слишком скромна.
Рон уловил нотку вызова в голосе и задумался, что больше мучает Джейн — возраст или то, что ее бросили.
— Таких случаев сколько угодно, — утешал он Джейн, сам не зная почему. — Половина мужчин моего возраста имеет вторую семью.
Ее лоб прорезали морщинки, отчего нос казался длиннее, чем был на самом деле. Рону захотелось наклониться и разгладить эти морщинки поцелуем, но он точно знал, что не сможет вовремя остановиться.
— Так или иначе, я решила напиться и забыть предателя и его новый маленький грешок.
Рон попробовал представить себе доктора Джейн Сандерс пьяной, но ничего не получалось. Вероятно, она стала бы от вина более игривой, как и многие женщины, чувственные от природы. Воображение Рона манило в опасные дебри, и он остановил себя.
— Ну и как, помогло?
— Забыть? Да, конечно, — сказала она с загадочной усмешкой. — Где-то между последним стаканом и первым приступом рвоты я разлюбила его.
Рон облился виски и обругал себя за неуклюжесть. Затем бросил на Джейн недоверчивый взгляд — она все еще улыбалась, как расшалившийся ребенок.
— Что это, Сандерс? — протянул он. — Психологический юмор?
Она задумчиво улыбнулась и искоса посмотрела на него.
— Не-е-т, скорее, эксперимент.
Джейн вертела в руках салфетку. Пальцы у нее были маленькие, гибкие, ногти коротко острижены и покрыты бесцветным лаком вместо кроваво-красного, столь любимого большинством женщин.
— Что за эксперимент?
— Я хотела проверить, смогу ли подогревать твой интерес достаточно долго, чтобы побить мировой рекорд.
Ее глаза по-кошачьи мерцали в тусклом свете. Джейн не флиртовала. Рон не обманывался, считая, что она находит его сексуально привлекательным. Она просто не была профессионалкой, с которыми ему прежде доводилось сталкиваться.
Он поерзал на высоком стуле.
— Ладно, Сандерс. Я клюнул. Что за мировой рекорд?
— М-м-м, подожди минутку, пожалуйста.
Она поднесла запястье к неяркой лампе и стала всматриваться в маленький золотой циферблат. Сейчас ее волосы отливали темно-красным. Как грива у лошадки, что была у него в детстве, только еще нежнее.
Определенно нежнее.
Рон в раздумье потер большим пальцем запотевшему стакану. Интересно, какими окажутся волосы Джейн на ощупь, если пропустить их сквозь пальцы или пощекотать ими шею? Такая же у нее теплая и гладкая кожа, какой она видится в этом тусклом свете?
— Драмролл, пожалуйста, — сказала Джейн, подняв палец.
Рон заметил изумление на лице бармена и почувствовал себя записным идиотом.
— Сандерс…
— Ты сделал это. — Она бросила на Рона быстрый взгляд, заставив его помрачнеть от собственного недоумения.
— Что, черт побери, я сделал?
— Оставался в моем обществе дольше пятнадцати минут и лишь потом стал подыскивать предлог, чтобы уйти.
Рон пробормотал первое, что пришло в голову:
— Ну да, мы ведь обедали вместе, помнишь? А перед этим два часа провели в дороге и еще полдня сидели в приемной.
— Конечно, но это были дела.
— А сейчас нет?
— Нисколько. — Джейн облокотилась на стойку в уперлась подбородком в ладонь. Не обращая внимания на его настроение, она размышляла, каково будет ее губам в плену этого жесткого, сурового рта.
— Скажи мне, Бартон, почему ты сидел в баре один? Что с тобой в последнее время?
Джейн с вызовом посмотрела ему прямо в глаза, а он подумал, что ни одну женщину так не хотел поцеловать, как эту. Ее губы, нежные и шелковистые даже без помады, возбуждали у мужчин желание покорить их поцелуем. Искушение становилось слишком сильным.
Рон говорил бесстрастным тоном, а его взгляд оставался холодным — ради него и ради нее.
— Моя не-совсем-бывшая жена родила ребенка от своего любовника Марчелло Крести. Слышала о нем?
— Да, конечно. Знаменитый гонщик, как и ты.
Не как я, подумал Рон. Удачливый ублюдок продолжает спокойно заниматься любимым делом, а не убеждает себя каждый день, что отнюдь не скучает по гонкам, толпам поклонников и победам.
— Кроме того, этот сукин сын считал, что он мой лучший друг.