— Мне никогда не нравились бритвы с одноразовыми лезвиями, — заявил Рон, вытирая пальцы бумажной салфеткой. Дома он пользовался элетробритвой. — Мне повезло, что я не перерезал себе горло.
— Нет ничего лучше, чем ночевать в мотелях.
Она поприветствовала его своей чашкой кофе и углубилась в одно из меню, лежавших на столике. Проглядывая свое меню, Рон думал о том, что не выспался и не отдохнул, хотя очень нуждался в этом. А еще его интересовало, слышала ли Джейн через стенку, как он всю ночь мерил шагами комнату.
Если да, то наверняка приписала это мукам совести. Отчасти так оно и было, согласился Рон, знаком подзывая официантку.
Другие же причины своей бессонницы он предпочитал хранить в тайне: боль в отсутствующей руке и тяга к маленькой рыжеволосой женщине — столь сильная, что это пугало его.
Джейн уже ознакомилась с меню, когда подошла официантка.
— Доброе утро, — сказала она, открывая блокнот на чистой странице. — Кажется, гроза уже прошла, не так ли?
Джейн бросила на Рона короткий взгляд.
— Не уверена. Спросите меня минут через десять.
Официантка, озадаченно посмотрев на Джейн, лишь пожала плечами. У нее не было времени разгадывать загадки.
— Что будете заказывать?
Рон наблюдал, как Джейн обсуждает преимущества вафель перед оладьями и отметил ее способность легко втягивать человека в разговор и делать его своим тайным союзником. Он долго вырабатывал в себе это умение, чтобы добиться успеха в суде. У нее же это получилось как-то естественно, само собой.
— Номер шесть: хорошо прожаренный бекон, яйца вкрутую и большой стакан томатного сока, — продиктовал Рон, когда официантка наконец повернулась к нему. — И добавьте в сок немного водки, пожалуйста.
— Вот это правильно, — с пониманием улыбнулась официантка и снова обратилась к Джейн: — А вы, мэм? Что-нибудь еще из напитков, кроме сока?
— Только апельсиновый сок. Я вчера легла спать намного раньше, чем мой друг.
Рассмеявшись, официантка направилась к бару.
Рон уставился в свой стакан, ожидая, пока пульсирующая боль в голове утихнет. Он с удовольствием отдал бы свой гонорар за месяц, лишь бы этот день поскорее закончился.
— Рон, я много думала.
Джейн смотрела на него. Еще одна из ее раздражающих привычек — улыбаться, когда ему совсем этого не хочется, и заставлять говорить о том, чем делиться он ни с кем не намерен.
— И наверняка ни о чем хорошем.
— Я знаю. — Джейн театрально вздохнула. — Это плохая манера, но избавиться от нее, похоже, уже не смогу. — А затем быстро втянула в себя воздух и, пока решимость не покинула ее, выпалила: — Я полагаю, тебе следует серьезно подумать об усыновлении ребенка Марии.
Рон был потрясен: лишь тренировка и умение скрывать свои чувства перед судом присяжных помогли ему.
— Ты шутишь?
— Вовсе нет.
— Меня называли по-разному, но «папой» еще никогда, и не без причины. Я не гожусь для этой роли.
— Откуда ты можешь это знать, если никогда не пробовал?
— Я никогда не пробовал повеситься, но абсолютно уверен, что мне это не понравится.
Джейн, глядя на саркастическую усмешку, в который уже раз подумала, что он не родился таким. Неприступным и язвительным его сделала жизнь. Судьба нанесла Рону страшный удар, но он не стал жертвой. Он никому и ничему не позволил бы взять такую власть над собой.
— Ты в сущности второй отец для Ронни и Милли, — с улыбкой напомнила Джейн.
— Это совсем другое.
— Потому что они старше.
Рон попытался взглядом остановить ее, но Джейн не собиралась уступать. Ее решительно сжатые губы с почти сошедшей помадой были бледны и от этого казались беззащитными.
Он снова почувствовал желание попробовать их на вкус, желание, гораздо более сильное, чем обычно. Но Рон и на этот раз поборол его.
— В том-то и дело. Младенцев надо кормить, менять пеленки, постоянно заботиться о них.
— Справедливо.
— Да еще девочка… Черт, я даже не смогу заплести ей косички.
— Ужасная трагедия, я согласна.
Жесткая складка рта смягчилась в улыбке, но лишь на мгновение.
— Ты не очень-то помогаешь мне, Сандерс.
— Странно. А мне казалось, я стараюсь изо всех сил.
Рон внезапно выпрямился, пристально глядя на Джейн. Тень улыбки все еще таилась в уголках рта, и это шло ему. Веселость приходила к Рону в самые неожиданные моменты, и тогда его осторожность и холодность отступали.
— Теперь я понимаю, какой ошибкой было взять эту женщину с собой. Тебе присущ юмор висельника.