— У тебя в кабинете, — повторил он и захлопнул дверцу. — Сандерс! — вдруг окликнул он ее в открытое окно машины.
— Что?
— Время бежит.
9
Отглаженные брюки и до блеска начищенные ботинки свидетельствовали о том, что Рон побывал в суде, но где-то уже успел освободиться от пиджака и предстал перед Джейн в широких подтяжках, которые делали его похожим больше на простого работягу, чем на адвоката.
— Ты готова? — спросил Рон, глядя на Джейн невинными глазами. И прежде чем она успела опомниться, наклонился и жадно, быстро поцеловал ее. Так быстро, что она даже растерялась.
— Мне не хочется тебя торопить, но мы опаздываем.
— Ты сказал: в шесть, а сейчас нет и пяти.
— Дорога дальняя, и поесть негде, а я прозевал ленч.
Рон был в хорошем настроении, даже весел, но чувствовалась в нем отчаянная решимость. Казалось, никакие злые силы не помешают ему сделать то, что он задумал.
— Куда же мы едем? — небрежно спросила Джейн и направилась в кабинет за сумочкой, а еще для того, чтобы немного собраться с мыслями, чему Рон все равно мешал.
— Во-первых, туда, где лучшие ребрышки в штате.
— А во-вторых? — поинтересовалась Джейн, перекидывая ремень сумочки через плечо и гася настольную лампу.
— На ранчо моего брата.
Рон повернул выключатель света в кабинете и, когда Джейн вышла, закрыл за нею дверь.
— Твой брат — чемпион родео? — спросила Джейн, когда они подходили к машине.
— Мой брат, богатый и преуспевающий ветеринар, стал фермером-скотоводом, — ответил он и взял Джейн за руку. — Я решил, что твое знакомство с представителем семейства Бартон, обладающим светскими манерами, поможет осуществить мои планы.
Даже одной рукой Рон вел машину с искусством бывалого гонщика. Больше того. Казалось, длинная, низкая гоночная машина и водитель составляли единое целое.
— Что-то не так? — спросил он, заметив, что Джейн бросила тревожный взгляд на спидометр.
— Нет. Просто удивляюсь: ты, как выясняется, консерватор, — ответила она, когда мимо с форсом промчался на бешеной скорости новенький «корвет».
— Почти все гонщики консерваторы.
— А на треке?
— И на треке тоже. Слишком многим рискуешь, если не держать себя в руках.
Она смотрела на профиль Рона. Он опустил стекло машины, и ветерок превратил в озорные завитки пряди обычно прямых волос. Рон уже не казался сейчас таким суровым, как обычно, и что-то в ней дрогнуло.
— Я никогда не бывала на гонках, — призналась Джейн, глядя перед собой. — Даже не смотрела их по телевизору — боюсь несчастных случаев.
— Они могут и не произойти. Особенно в последнее время, когда появились новые, более безопасные, машины.
— Ты шутишь? Видела я фотографии этих машин. В пять лет у меня тоже была гоночная машинка и, кажется, покрепче ваших.
Рон добродушно рассмеялся, и морщинки у края губ превратились в глубокие ямочки.
— Если бы ты видела гонки, то поняла бы, что конструкторы все рассчитывают — каждую деталь, каждую мелочь.
— А внезапное возгорание, пожар?
— Для этих машин используется чистый спирт, он не так летуч, как октановое топливо, и проще тушится.
Джейн сделала глубокий вдох.
— А в твоем случае пожар возник?
— Небольшой.
— У тебя были ожоги?
— Нет, спасатели вытащили меня из машины, прежде чем пламя добралось до бака.
Он говорил бесстрастно и спокойно, словно комментировал пункт из свода законов.
Джейн, слушая, с удовольствием вдыхала запахи его кожи, крема после бритья, ощущала веяние ветерка, влетевшего в окно.
— Ты хорошо помнишь, как это произошло? — спросила она, словно без особого интереса.
— Все до мелочей.
Джейн подождала, когда кончится череда поворотов, и лишь потом продолжила:
— По ночам тебя не мучают кошмары, в которых все повторяется?
Рон ответил не сразу.
— Нет. Теперь нет.
— Но раньше мучили?
— Скорее обрывки воспоминаний. В больнице твоя коллега предупредила меня, что такое возможно, но я не поверил. — Он посмотрел на Джейн с ироничной усмешкой. — Она оказалась права.
— Как долго они продолжались?
— Несколько лет. До второго или третьего курса университета.
Он остановился на перекрестке, потом свернул налево — на дорогу, ведущую, казалось, в никуда. Джейн еще никогда не забиралась в такую глубинку.
— Я уже вижу самого Джона Уэйна[1] в образе ковбоя, на гребне вон того холма, — кивком указала Джейн.
— Я всегда был одиноким рейнджером, когда мы с братьями играли в ковбоев и индейцев.