Тон его стал вдруг серьезным. Джейн поняла, что Джеймс похож на брата еще в одном: он ничего не делает без причины.
— Мне… мне очень нравится Рон, — сказала она тихо и так же серьезно. — Я никогда не причиню ему зла намеренно. Видимо, это вас больше всего беспокоит?
Она с радостью почувствовала, что атмосфера изменилась.
— Не то чтобы беспокоило. Просто я хочу знать.
— Понимаю, ведь Рон ваш брат.
— Вот поэтому я и хочу знать, осознаете ли вы, на что идете, связывая жизнь с таким человеком, как мой брат. Известно ли вам, как поработала над Роном его бывшая жена? Истерзала хуже хирургов.
Джейн молча ждала, когда Джеймс продолжит.
— Странно, — продолжил он после минутного размышления. — Вирджиния по-своему любила Рона. Мне кажется, она хотела остаться с ним, но он сделал это невозможным.
Джейн нервно затеребила ремешок сумочки.
— Когда Вирджиния ушла от него, то уже ждала ребенка от другого мужчины, — не выдержала она такой несправедливости.
— Я не утверждаю, что эта женщина совершенство, но и мой брат тоже не сахар.
— Вы хотите сказать, он первым изменил ей? Джеймс отрицательно мотнул головой.
— Рон всегда держит свои обещания, вот почему он так редко их дает. Нет, с Вирджинией получилось совсем иначе. После несчастного случая он просто вычеркнул ее из своей судьбы, как часть прошлого, которое для него уже не существовало. Возможно, так ему было легче привыкать к жизни, где нет больше места гонкам. А Вирджинии было трудно с этим смириться… Мужчина, если он любит женщину… А он не хотел простить Вирджинии обычные человеческие слабости. Да, Рон не прощал их.
Джейн уловила в его голосе осуждение и нахмурилась.
— Может быть, он все же пытался?
— Да, верно. Возможно, пытался. Но дело в том, что все личное мой брат держит под замком. — Джеймс бросил на нее быстрый взгляд. — Например, он скрывает, что собирается жениться.
— Почему вы думаете, что это так?
— Он позвонил и сказал, что хочет поужинать со мной. Я подумал: никак ему потребовался мудрый совет старшего братца.
Он повернулся к Джейн с широкой улыбкой, словно эта мысль ему самому показалась невероятной.
Джейн тоже улыбнулась в ответ, однако не могла скрыть удивления. Как бы узнать, что на самом деле Рон сказал о ней брату?
— Почему вы думаете, что я будущая невеста?
— Поверите ли, Рон никогда не был ревнив, но сегодня он по-настоящему ревнует. Потом… Есть лишь один человек, который достаточно крепок, чтобы не пострадать от моего братца. Это вы.
Джейн рассмеялась.
— Выходит, мне повезло?
Теперь уже расхохотался Джеймс.
— Спросите меня через год после свадьбы.
Джейн мгновенно помедлила с ответом.
— Я еще не дала согласия.
— Дадите. Рон всегда добивается своего. Жажда победы — вот что обычно двигало им. Я не верю, что он переменился.
Джейн внимательно посмотрела на Джеймса и поняла, что он честен с ней.
— Мне показалось, вы его недолюбливаете?
— Так и есть. Вы не ошиблись. Здесь мало кто его любит. Разве что Алан Чейн. Эти двое были большими братьями, чем мы с Роном.
— А теперь? — спросила она тихо.
Джеймс тихонько засмеялся, но в этом смехе не было радости.
— Здесь он совсем другой, — задумчиво промолвила Джейн. — Он стал мягче.
— Более терпимым, возможно. Но мягким? — Он огорченно покачал головой. — Никогда.
— Вы ошибаетесь, Джеймс, — горячо возразила Джейн. — Я видела его в больнице, когда он разговаривал с матерью Габи. Рон искренне сочувствовал этой женщине. Глубоко сочувствовал.
Они проехали через пустующий городок с заколоченными закусочными и заправочной станцией. Когда-то здесь бывало немало туристов — до того, как шоссе стало всего лишь коротким отрезком дороги, соединяющей побережье с горами.
— Что ж, может, он и изменился, не знаю. Но когда мужчина… — Джеймс печально улыбнулся, — или женщина делают успех идолом и поклоняются ему, все остальное для них просто перестает существовать. Это закономерно. Рон всегда рисковал, брал машины, небезопасные из-за износа или неполадок, решался даже на откровенный обман, лишь бы добиться своего.
Джейн нахмурилась.
— Но он чуть не погиб, думая о других.
— Кто вам это сказал?
— Я… Один знакомый.
— Ваш знакомый ошибается. Рон разбил машину и чуть не погиб сам только потому, что пошел на недозволенный обгон. Рон стал калекой, потому что допустил ошибку. А допустил он ее потому, что во что бы то ни стало хотел получить флажок победителя. Не ссылайтесь на меня, но я уверен, его больше всего задело то, как Вирджиния восприняла несчастье. Она одна виновата в том, что он до сих пор носит в себе горечь.