Наконец наступила торжественная минута: судья объявил Джейн и Рона мужем и женой. Все. Или почти все.
— Поспеши, Бартон, — тихо произнес судья Смит. — Поцелуй свою прелестную жену, пока эти тучи еще не накрыли нас дождем.
— Слушаюсь, ваша честь.
Рон притянул Джейн к себе и прильнул к губам жены столь стремительно, что ей не оставалось ничего другого, как только закрыть глаза. Его поцелуй тянулся так долго, что Джейн потеряла счет времени и не заметила ни налетевшего ветра, трепавшего подол платья, ни детского хихиканья за спиной. Сейчас поцелуй Рона означал для нее нечто большее, чем страсть. Словно бутон, лепесток за лепестком, в ее душе раскрывалось что-то новое, доселе не испытанное. Она сама дивилась волшебной перемене, но Рон вдруг отпустил ее. Джейн все еще нетвердо стояла на ногах, но, слава Богу, сразу оказалась в объятиях Алана.
— Так держать, детка, ты на верном пути, — шепнул он ей на ухо.
А в это время Джеймс и судья поочередно трясли руку Рону и хлопали его по плечу. Кто-то сфотографировал Джейн, ослепив ее магниевой вспышкой. Смеясь, она позволяла Алану все сильнее прижимать себя к широкой груди, пока наконец не вмешалась Энн.
— Ну, вот видишь, как все просто, — шепнула она Джейн, крепко обнимая ее.
— Где Габи? — Джейн забрала у Энн букет невесты.
— Не беспокойся, с ней Рон.
Джейн увидела его на скамье рядом с коляской. На руке его лежала Габи, а сам он так низко склонился над девочкой, словно что-то ей говорил.
Теплая волна счастья захлестнула Джейн — вот он, ее муж, а это их с Роном дочь.
— Тетя Джейн, ты здорово справилась.
Джейн смахнула слезинки с ресниц, отвечая на объятия Милли.
— Думаю, что да, — согласилась она, вовремя поймав налетевшего на нее маленького Ронни.
— Скорее, тетя Джейн, идем. Надо разрезать свадебный торт, — торопил ее мальчик. — Я так проголодался.
Джейн рассмеялась.
— Сейчас, мой медвежонок. А почему бы тебе пока не выпить апельсинового сока? Ты знаешь, где он? В холодильнике.
— О'кей.
Мальчишка помчался через лужайку. Повернувшись, Джейн чуть не столкнулась с судьей.
— Мои наилучшие пожелания, миссис Бартон.
— Благодарю, ваша честь. Я очень признательна, что вы согласились сочетать нас браком. Рон так уважает вас, и для него много значит ваше присутствие.
— Вам посчастливилось встретить такого человека, как Рон, — тихо сказал судья. — Только не позволяйте ему убедить вас, что за внешней суровостью не вскрывается доброе сердце. Оно есть, миссис Бартон, чему я не раз был свидетелем. Да и вы тоже, не так ли?
Джейн успела лишь согласно кивнуть и ответить судье благодарной улыбкой, ибо к ним подошел брат Рона. Джеймс потребовал своего поцелуя.
— Добро пожаловать в нашу семью, — широко улыбнулся он.
— Спасибо, — пробормотала Джейн, стирая следы помады с губ Джеймса.
— А это наша Лиз, — произнес Джеймс, ласково обнимая дочь за плечи.
Между отцом и дочерью, а отчасти и Роном было заметно сходство, особенно в глазах, темно-карих, и в тяжелых черных, как смоль, волнистых волосах. Несмотря на тонкие проволочки, выравнивавшие зубы, угловатость и неловкость подростка, племянница Рона обещала из гадкого утенка превратиться в лебедя.
— Здравствуй, Лиз, — приветливо сказала Джейн и первой протянула руку, чувствуя, что девочка немного застенчива. — Спасибо, что пришла на нашу свадьбу.
— У меня еще никогда не было настоящей тети, — вдруг покраснев, ответила Лиз, прикоснувшись к руке Джейн. — Дядя Рон был уже разведен, когда я родилась.
— Ну, тогда это для нас всех вдвойне счастливый день! — воскликнула Джейн и улыбнулась свободно и радостно. — Ты получаешь тетю, двух двоюродных сестричек и одного братца, а я — целую семью.
— Как это?
— А вот так: Габи — твоя двоюродная сестричка, Милли тоже, а Ронни — двоюродный брат.
— Да, верно, — согласилась ошеломленная Лиз. Ее отец только довольно хмыкнул и указал на семейство Чейнов.
— Надо и им сказать, да поосторожней, чтобы не испугались.
— Папа, всегда ты со своими шуточками, — пожурила отца Лиз, но, тем не менее, тут же последовала его совету.
Порыв ветра снова подхватил юбку Джейн, и в ту же минуту кто-то сильный и уверенный обнял ее за талию. Муж. С того самого дня, как он пригласил ее съездить к Марии, она впервые увидела на его лице покой. Он показался ей вдруг чертовски красивым. Но по-прежнему что-то неразгаданное таилось в этих темных глазах и волевых чертах лица.