Рон злился на брата, злился на себя и потому охотно ушел в гостиную, где, сам не зная для чего, зажег лампы.
Отодвинув тюлевую занавеску на окне, он стал глядеть на пустынную улицу. Не было еще и семи, но густой туман скрыл небо и погасил вечерний закат. От этого в доме казалось пусто и одиноко.
— Не правда ли, чудесный вечер? Такой таинственный и уютный.
Рон резко обернулся и посмотрел на Джейн. Мрачная досада вдруг растаяла в волне странного жаркого тепла. Джейн сменила подвенечное платье, которое он мысленно снимал уже не раз за этот вечер, и облачилась в полупрозрачный голубой пеньюар, вновь ожививший его воображение.
— Я думал, ты все еще разбираешься с поставщиками, — произнес он с усилием.
— Уже разобралась. Они получили неплохие чаевые и отправились по домам.
Она приближалась к нему медленно, не торопясь, легкое одеяние соблазнительно облегало крутые бедра. Чтобы не потерять контроль над собой, он сосредоточился на бокалах, которые несла Джейн. Рон считал, что настоящий мужчина всегда должен держать себя в руках.
— Это шампанское?
— Ага. Я попросила официанта сохранить одну бутылку. Решила, что нам следует обмыть… наш контракт. Только вот не успела подготовить тост.
Она протянула Рону бокал, подняла свой и посмотрела на мужа в ожидании ответа.
— Есть предложение?
Он почувствовал себя, как гонщик, вдруг обнаруживший, что выехал на трассу, не зная правил состязания. Долго ли он сможет продержаться?
— За Габриэллу Марию Сандерс Бартон, — наконец нашелся Рон. Голос его звучал глухо.
Губы Джейн дрогнули в улыбке.
— И за Марию, — тихо добавила Джейн. — Надеюсь, она обрела покой, который заслужила.
Они молча пригубили шампанское, после чего Джейн опустила руку с бокалом.
— Как ты думаешь, Мария рада, что мы поженились? — помедлив, произнесла она.
Рон пожал плечами.
— Если ты спросишь, верю ли я в жизнь на небесах, я отвечу: нет, не верю. Мертвые остаются мертвыми — и точка.
Джейн печально улыбнулась.
— А мне кажется, она знает все и благодарна нам.
Рон хотел было сказать, что все это сказки из плохих фильмов, но, к счастью, промолчал и снова пожал плечами.
— Мне позвонил прокурор. Он считает, что у него достаточно материала, чтобы привлечь Джекобса к суду, но только по одному из обвинений.
— Джек-младший?
Рон кивнул. Обстоятельства этого дела были настолько неприятны, что он решил не портить Джейн настроение.
— Джекобс поймал мальчишку, когда тот болтал по-испански с кем-то из друзей. Так он узнал, что Мария все же обучила сына родному языку, вопреки запрету мужа.
— Какой ужасный человек! — воскликнула Джейн, вздрогнув, словно от внезапного сквозняка.
— Тебе холодно.
— Нет, противно.
Она взглянула на недопитый бокал в руке и снова поднесла его к губам. Рон смотрел на ее нежную шею, когда Джейн, запрокинув голову, отпила глоток, и думал, что ему понадобится немалая выдержка, чтобы заслужить обещанное приглашение.
У Джейн была изящная шея, тонкие черты лица и казавшийся крупным на небольшом овальном лице рот. Пожалуй, единственный ее недостаток. А жаль, потому что она была, потрясающе красивой женщиной. Но Рон тут же вспомнил, каким мягким и податливым стал этот рот под его поцелуем.
— А ведь неплохая была свадьба, ты согласен?
— Конечно.
Неплохая и, главное, быстрая. Он залпом допил шампанское.
— Мне понравился судья Джозеф Смит. — Джейн уютно устроилась в углу кушетки, поджав под себя ноги и прикрыв глаза. — Мне кажется, он милый человек.
— Кто? Джозеф Смит? Такой же милый, как гремучая змея.
— Представляешь, они с женой прожили сорок лет вместе. Она умерла в прошлом году.
Узкая бретелька ее ночной сорочки сползла с плеча, и под тонким пеньюаром показалась мягкая округлость груди. Рон добросовестно старался смотреть только на ее лицо, но воображение коварно рисовало совсем другое.
Рону неожиданно захотелось выпить еще. Вскочив, он извинился и направился в кухню.
— Куда ты? — испугавшись, спросила Джейн. Он не мог этого не заметить.
— Иду, чтобы по-настоящему напиться.
Может, так легче разобраться, как быть дальше, понять, какую глупость я в очередной раз совершил, разъяренный подумал он.
Джейн, задыхаясь, поднялась к себе в спальню и громко захлопнула дверь. Щеки у нее горели.
— Я знала, что это глупая идея, глупая, глупая, глупая… — повторяла она.
Роковая соблазнительница из нее не получилась. Стоит только посмотреть в зеркало, чтобы это понять.